Тридцать ночей с мужем-горцем - [38]

Девушке этого было вполне достаточно. Она нашла доказательства, которые искала. Теперь ей надо понять, что это значит и что с этим делать.

Стараясь утешиться кувшином эля, Коннор сидел на стене и оглядывал двор. Он очень жалел, что пойло на него не особо действует. Он бы с радостью впал в пьяное забытье только бы избавиться от этих мыслей. А легкий, холодный туман лишь портил ему настроение.

Эта женщина, как никто другой, доводила его до безумия. Последние две недели он всеми возможными способами избегал ее, изводил свое тело многочасовыми изматывающими тренировками, и все, чтобы избежать того, чему он позволил случиться прошлой ночью. Он такой дурак.

Он поклялся защищать ее, но выполняя клятву, обязан быть рядом с ней, но, похоже, он больше не в состоянии находиться рядом с Кейт и держать руки подальше от нее. При одном взгляде ее соблазнительных зеленых глаз его тело оживало. Одно прикосновение ее ручки к его груди — и его мозги переставали работать. Впервые в жизни он не знал, что делать.

Коннор задумался над тем, что Розалин может быть права, и это именно то самое, связанное с Фэйри, о чем она так таинственно говорила. Неужели она пыталась сказать ему, что именно такую цену он должен заплатить за помощь своих предков-Фэйри? Последние семь лет он подавлял свои чувства. Сейчас он был воплощением самоконтроля и не позволит себе его потерять из-за какой-то женщины.

Он должен помнить, кем и чем являлась Кейт. Коннор сделает все, чтобы не забыть: она ему не принадлежит. Хотя каждый раз, оказываясь рядом с ней, он чувствовал беспричинное чувство собственника. Она продолжала носить подарок другого мужчины, того самого мужчины, который заявит на нее свои права, когда она вернется домой.

Этот ублюдок, Ричард.

Она может и говорила, что не выйдет за него, что ценит любовь выше богатства и власти, но она такая же женщина, как и все остальные, и, вернувшись домой, будет добиваться богатства и власти. Разве она не носит его кольцо до сих пор?

Лучше бы ему не забывать, что, когда они обвенчаются на ступенях церкви, для нее это будет лишь задание, после чего она сможет вернуться домой. И она вернется. Меньше чем через две недели.

К Ричарду.

И это Ричард будет днями напролет утопать в зеленых озерах ее глаз, наслаждаться мягкостью ее губ. Коннор ненавидел этого мужчину с его дорогой повозкой, ненавидел за то, что он оставил свою метку на Кейт, но больше всего за то, что тот терпеливо ожидал семи столетий в будущем.

— Так и думал, что найду тебя здесь, — Коннор встал, когда Дункан сел рядом с ним.

— Дункан, не стоит подкрадываться к человеку в темноте, — Коннор не стал скрывать раздражение в голосе.

— Я не подкрадывался. Я громко топал. — Дункан сделал глоток из высокой пивной кружки, которую держал в руке. — И буду очень признателен, если ты не станешь на меня нападать. Злишься-то ты не на меня.

— Прости меня, мой старый друг. Ты прав. — Коннор глубоко вздохнул. — Этой ночью я противен сам себе.

После стольких лет, что они провели вместе, он позволил себе быть с Дунканом честным до конца.

— Да. Но нет нужды извиняться передо мной. Я прекрасно понимаю, что вся неразбериха у тебя в голове из-за нашей девчушки. — Дункан спокойно сделал еще один глоток.

Коннор повернулся, изумленно посмотрев на него.

— И кого ты считаешь «девчушкой»?

— Не пытайся отпираться, парень. Я знаю твои повадки с тех времен, когда ты был еще в пеленках, — фыркнул Дункан. — Ты сидишь один, в темноте, с кислой миной, набрасываясь на каждого, кто оказывается настолько глуп, что появляется рядом. И я точно знаю источник твоих проблем. Вот только что ты собираешься с ней делать?

— А ничего и не надо делать. Через две недели брак будет заключен, и она вернется домой. А я смогу заботиться о Маири. — Коннор повернулся к другу. — План такой же, как и в начале. Ничего не изменилось.

Какое-то время они, молча, оглядывали потемневший двор.

— А ты думал попросить свою женщину остаться здесь, с тобой? — Тихо, спокойно спросил Дункан, словно смягчая важность вопроса.

— У нее нет причин оставаться. Она не моя женщина. В ее времени есть богатый мужчина, который ждет ее. Ричард. — Коннор подавил желание сплюнуть тот мерзкий привкус, что остался у него во рту после того, как он произнес его имя. Вместо этого Коннор сделал еще глоток. — Кольцо, которое она носит, его свадебный подарок.

— Да это же всего лишь безделушка, — рассудительно сказал Дункан. — Ерунда для богатого человека.

— Вот-вот.

— И этот мужчина, Ричард, сейчас он очень далеко, верно?

— Да, очень далеко, — медленно кивнул Коннор.

Конечно, Дункан должен понимать. Все женщины могут обманывать в сердечных делах, но он никогда. Его честь никогда этого не позволит.

— Я никогда не украду чужую женщину, — решительно, холодно отрезал Коннор.

— Не думаю, что это все будет так. Я просто хочу сказать, что то, что само свободно дается в руки, не считается украденным.

— Дункан, она ничего мне не предлагает.

— Как знаешь, я тут не помощник, могу лишь сказать, что заметил, как она льнула к тебе вчера ночью. И то, как ты смотрел на нее.

Коннор напрягся.

— Ей было больно. Я отвечаю за ее безопасность и не смог защитить. У меня своя роль, и я ее исполняю. Всего лишь роль, не больше. И у меня нет желания связываться с женщиной.