Тридцать лет спустя - [2]
Зато еще через каких-то семь лет, на четвертом курсе Университета, я отметил 14 октября 74-го года — десятилетнюю годовщину снятия Хрущева — написанием «Песенки стукача». Ел, пил, горюшка не знал, бесплатно учился в престижнейшем вузе, ни одной проблемы серьезной в жизни еще не было, ни разу не столкнулся ни с произволом, ни с доносами. Но последний куплет у песенки был такой: «Не для корысти я стучу, а ради дела. Чтоб сладко спалось в мавзолее Ильичу, Чтобы звезда Кремлевская горела — Стучу, стучу, всегда стучу, на всех стучу». И уж в Универе-то среди однокашников мне было полное понимание и полная поддержка: ну, здорово, ну, класс, ну, ты даешь! И с особым восхищением: да тебя ж посодют!
И, между прочим, по крайней мере один из тех сокурсников, что этими виршами тогда восхищались, и впрямь стучал. Потому что когда еще через шесть лет, в 80-ом, меня таскали в Контору и в конце концов конфисковали рукописи одной из моих тогдашних повестей, мой «товарищ майор» во время одной из бесед процитировал мне этот самый куплет про Кремлевскую звезду. А я к тому времени свой стих забыл совсем и не вдруг припомнил, чьи это такие смутно знакомые строки. А потом, не вру, проникся даже некоторым сочувствием к трудной и опасной работе чекистов: читать и знать наизусть столь слабые художественные произведения…
Такое впечатление, что в те годы сам воздух был насыщен какими-то испарениями. Хошь ни хошь, а подхватишь… Первичная социализация. Да, конечно, в юношестве уже начинаешь непроизвольно ощущать, как именно легче всего вызвать уважение и восхищение сверстников, что надо говорить, чтобы взрослые властители дум тебя сочли умным и порядочным, стали держать за равного. Это тоже факторы немаловажные. Но все случилось гораздо раньше. Задолго до того, как осозналось. Само собой. Не для внешнего эффекта и не в процессе инстинктивного нащупывания связей с теми, кто рядом. Внутри души. Беззвучно.
Не было бы перестройки без этого поветрия. Я ж не один был такой.
Потом, по мере взросления, стали действовать и материальные факторы. Их роль порой сильно преувеличивают, но и преуменьшать ее не стоит. Помню, где-то во второй половине 70-х, уже в аспирантуре, мне впервые в жизни позарез захотелось купить себе ну хоть мало-мальски модный пиджак. И я мотался по главным тогдашним питерским универмагам — Гостиный, ДЛТ, Фрунзенский… Ну хоть бы что-то приглянулось! Сплошь серые дерюги, одинаковые, скучные, допотопные, сидящие, как на пугале… И я был не одинок в своих скитаниях. Отчетливо помню, как мы стояли, дожидаясь очереди, в одну примерочную кабинку с мужиком, который, как он обмолвился, приехал в командировку с Севера. И вот его в какой-то момент пробило на горькое: «Ну что, ёпэрэсэтэ, за страна! И денег полный карман, а взять нечего!» Всем, всем это было очень унизительно, а главное — абсолютно непонятно.
Ах, если бы Брежнев в отчетном докладе съезду честно сказал: товарищи, страна во вражеском окружении надрывается из последних сил, где ракеты, а где штиблеты, не до пиджаков ей… Мы бы поняли, ей-богу! Но ведь в тогдашнем кино про нашу жизнь все были одеты вполне прилично. Непрестанно нам в уши лилось про повышение уровня жизни, увеличение ассортимента, про очередные достижения легкой индустрии… Отсюда мощная волна настроений, сформулированных, в частности, замечательным тогдашним анекдотом про человека, который ищет врача «ухо-глаз». Ему говорят: вам, наверное, ухо-горло-нос! Да нет, отвечает, у меня такая болезнь странная: что вижу — про то не слышу, а про что слышу — того не вижу…
Чуть позже это аукнулось много горше. Мы воевали в Афганистане, воевали тяжело, в основном умело и в сущности справедливо — во всяком случае, куда справедливее, чем теперь американцы; мы защищали не претензию на мировое господство и не наркоторговлю, а светскую цивилизацию, начавшую было укореняться в сердцевине Азии, защищали созданные с нашей же помощью заводы, электростанции и кооперативы, выученных нами же афганских инженеров, учителей и врачей. Против нас тогда руками душманов воевал весь западный мир — как всегда, натравливая фанатиков на нормальных людей, невменяемых на вменяемых, это у демократов излюбленный способ защиты демократии. То была маленькая третья мировая война в одной, отдельно взятой стране. И на ней, как и на всякой войне, у нас были жертвы и были герои. На этих героях и на их подвигах можно было новое поколение патриотов воспитать, как наше было воспитано на войне с фашизмом и ее героях… Совместное преодоление трудностей — нет социального клея крепче. Но наши герои, вместо того, чтобы всем рассказывать о том, что они делали и делают на этой войне, обязаны были давать подписку о неразглашении. Потому что советского человека нельзя было ничем волновать. Как придурка. Нельзя было ему рассказывать о реальных проблемах. У нас ведь все хорошо, и войны никакой нет, и ассортимент расширяется, вот и новая модель «Жигулей» подоспела, и в новом прогрессивном фильме наконец разрешили слегка показать обнаженную девичью грудь…
В итоге о том, что мы делали и делаем на этой войне, нам рассказывали другие. Вражьи голоса да кристально честные и неподкупные диссиденты, совесть нации… Почему-то одними и теми же словами. И наши герои выворачивались в преступников, а преступники — в героев.
Что-то случилось. Не в «королевстве датском», но в благополучной, счастливой Российской конституционной монархии. Что-то случилось — и продолжает случаться. И тогда расследование нелепой, вроде бы немотивированной диверсии на гравилете «Цесаревич» становится лишь первым звеном в целой цепи преступлений. Преступлений таинственных, загадочных.
Книга «Руль истории» представляет собой сборник публицистических статей и эссе известного востоковеда и писателя В. М. Рыбакова, выходивших в последние годы в периодике, в первую очередь — в журнале «Нева». В ряде этих статей результаты культурологических исследований автора в области истории традиционного Китая используются, чтобы под различными углами зрения посмотреть на историю России и на нынешнюю российскую действительность. Этот же исторический опыт осмысляется автором в других статьях как писателем-фантастом, привыкшим смотреть на настоящее из будущего, предвидеть варианты тенденций развития и разделять их на более или менее вероятные.
Герой романа — старый большевик, видный государственный деятель, ответственный работник Наркомата по иностранным делам, участвующий в подготовке договора о ненападении между СССР и Германией в 1939 г.
Начало конца. Смерть витает над миром. Одинокий человек с ребенком в умершем мире. Очень сильный и печальный рассказ.
Вячеслав Рыбаков больше знаком читателям как яркий писатель-фантаст, создатель «Очага на башне», «Гравилёта „Цесаревич“» и Хольма ван Зайчика. Однако его публицистика ничуть не менее убедительна, чем проза. «Резьба по идеалу» не просто сборник статей, составленный из работ последних лет, — это цельная книга, выстроенная тематически и интонационно, как единая симфония. Круг затрагиваемых тем чрезвычайно актуален: право на истину, право на самобытность, результаты либерально-гуманистической революции, приведшие к ситуации, где вместо смягчения нравов мы получаем размягчение мозгов, а также ряд других проблем, волнующих неравнодушных современников.
Мир, в котором РОССИИ БОЛЬШЕ НЕТ!Очередная альтернативно-историческая литературная бомба от В. Рыбакова!Мир – после Российской империи «Гравилета „Цесаревич“!Мир – после распада СССР на десятки крошечных государств «Человека напротив»!Великой России... не осталось совсем.И на построссийском пространстве живут построссийские люди...Живут. Любят. Ненавидят. Борются. Побеждают.Но – удастся ли ПОБЕДИТЬ? И – ЧТО ТАКОЕ победа в ЭТОМ мире?
Написанная коллективом авторов, книга «Бесчеловечность как система» выпущена в Германской Демократической Республике издательством Национального фронта демократической Германии «Конгресс-Ферлаг». Она представляет собой документированное сообщение об истории создания и подрывной деятельности так называемой «Группы борьбы против бесчеловечности» — одной из многочисленных шпионско-диверсионных организаций в Западном Берлине, созданных по прямому указанию американской разведки. На основании материалов судебных процессов, проведенных в ГДР, а также выступлений печати в книге показываются преступления, совершенные этой организацией: шпионаж, диверсии, террор, дезорганизация деятельности административных учреждений республики и вербовка агентуры. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Короткие заметки от ветерана войск специального назначения.
Книга представляет собой исследование англо-афганских и русско-афганских отношений в конце XIX в. по афганскому источнику «Сирадж ат-таварих» – труду официального историографа Файз Мухаммада Катиба, написанному по распоряжению Хабибуллахана, эмира Афганистана в 1901–1919 гг. К исследованию привлекаются другие многочисленные исторические источники на русском, английском, французском и персидском языках. Книга адресована исследователям, научным и практическим работникам, занимающимся проблемами политических и культурных связей Афганистана с Англией и Россией в Новое время.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Брошюра написана известными кинорежиссерами, лауреатами Национальной премии ГДР супругами Торндайк и берлинским публицистом Карлом Раддацом на основе подлинных архивных материалов, по которым был поставлен прошедший с большим успехом во всем мире документальный фильм «Операция «Тевтонский меч».В брошюре, выпущенной издательством Министерства национальной обороны Германской Демократической Республики в 1959 году, разоблачается грязная карьера агента гитлеровской военной разведки, провокатора Ганса Шпейделя, впоследствии генерал-лейтенанта немецко-фашистской армии, ныне являющегося одним из руководителей западногерманского бундесвера и командующим сухопутными силами НАТО в центральной зоне Европы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Книга Стюарта Джеффриса (р. 1962) представляет собой попытку написать панорамную историю Франкфуртской школы.Институт социальных исследований во Франкфурте, основанный между двумя мировыми войнами, во многом определил не только содержание современных социальных и гуманитарных наук, но и облик нынешних западных университетов, социальных движений и политических дискурсов. Такие понятия как «отчуждение», «одномерное общество» и «критическая теория» наряду с фамилиями Беньямина, Адорно и Маркузе уже давно являются достоянием не только истории идей, но и популярной культуры.