Тридцать дней, тридцать ночей - [39]

— Тогда почему ты мне позволил привезти ее сюда?

Пожилой мужчина поставил чашку на резной поднос из тикового дерева:

— Просто мне захотелось познакомиться с женщиной, которая вдохновила тебя на эту авантюру.

— Твое любопытство удовлетворено?

— Разве это имеет значение? — Его отец разломил чурро на две части и обмакнул одну в кофе. — Позволив ей уйти, ты меня разочаровал.

— Я не нуждаюсь в твоем одобрении. Мне не пять лет. — Упершись ладонями в подлокотники, Дуарте начал подниматься.

— Поскольку ты страдаешь, я прощаю тебе твою грубость. Я знаю, что такое потеря любимого человека.

— Но я не испытываю ни малейшего желания ложиться в постель с другой женщиной, — огрызнулся Дуарте, которому надоели отцовские игры.

Энрике отрывисто кивнул:

— Справедливый упрек. — Прищурившись, он проницательно посмотрел на сына. — Самое интересное, что ты не отрицаешь, что любишь Кейт Харпер.

«Какой в этом смысл, если это, похоже, действительно так?»

— Она сделала свой выбор. Она думает, что я ее предал, и ее невозможно убедить в обратном.

— Почему-то мне кажется, что ты не очень старался ее переубедить. — Энрике достал из кармана своего халата часы на цепочке. — Гордость может стоить человеку слишком дорого. Я не поверил советникам, которые сказали мне, что будет государственный переворот, что мне и моей семье следует покинуть страну. Я был слишком горд. Я считал себя непобедимым и потерял драгоценное время. — Король провел пальцем по стеклу старинных часов, и взгляд его стал отсутствующим. — Твоя мать заплатила слишком высокую цену за мою самоуверенность. Да, я не хранил ей верность после ее гибели, как тебе, наверное, хотелось бы, но не сомневайся ни на секунду, что я очень ее любил.

Взгляд Энрике прояснился, и он посмотрел на Дуарте. Тот увидел в глазах своего отца застарелую боль и понял, что он не лжет.

— Сынок, я много лет прокручивал в уме события тех дней. Думал, что я мог бы сделать, чтобы предотвратить трагедию. Так легко мучать себя всеми этими «если бы», когда ничего уже нельзя исправить. Каждый из нас — сумма выборов, которые он делает на своем жизненном пути.

Теперь Дуарте по-новому взглянул на картины Дали со стекающими часами и понял, почему его отец выбрал именно их для своей спальни.

— Твоя Кейт совершила ошибку, поверив в то, что ты ее предал. Ты хочешь, чтобы вся твоя дальнейшая жизнь зависела от того момента, когда ты совершил ошибку, позволив гордости помешать тебе броситься за ней вдогонку.

Дуарте всегда считал себя человеком действия, однако, когда речь шла о Кейт, он колебался. Была причиной боль, связанная с потерей матери, или гордость — он не знал. Но, слушая, как тикают отцовские часы, он понял, что не должен позволять Кейт уйти из его жизни.

Ему тут же пришла в голову идея, как одновременно проучить Гарольда Хока и показать Кейт, что он в нее верит.

— Спасибо тебе, папа. — Он пожал отцу руку, благодарный за то, что тот его вразумил.

Кутаясь в шарф, чтобы защититься от холодного январского ветра, Кейт шла по заснеженному тротуару к зданию из красного кирпича, в котором находилась редакция «Глобал интрудер».

Она нисколько не сомневалась в правильности своего решения. Если ей придется всю оставшуюся жизнь фотографировать туристов, пусть будет так. Она нашла дневную школу для Дженнифер. Ее сестра теперь живет вместе с ней.

Остановившись, Кейт потрогала браслет с бусинами, прикрепленный к замочку молнии на своей сумке. Тот самый, что совсем недавно носила на ноге.

У нее не будет Дуарте, зато она вернет уважение к самой себе.

При мысли о нем сердце пронзила боль, которая никак не проходила, несмотря на то что она две ночи подряд проплакала в подушку.

За спиной у нее послышался шум мотора, и она дальше отошла от края шоссе, чтобы машина ее не обрызгала.

Она оглянулась в тот самый момент, когда рядом остановился красный старинный «ягуар» с тонированными стеклами. Ее сердце подпрыгнуло. Дуарте говорил, что у него есть такой автомобиль. Возможно ли…

Из машины вышел Дуарте и посмотрел на Кейт поверх крыши. Она не видела его глаз за стеклами темных очков, но его фигура выражала решимость.

Поправив ремень сумки, Кейт подошла к машине с другой стороны:

— Зачем ты здесь?

— Дженнифер сказала мне по телефону, что ты отправилась сюда.

— Ненадолго. — Она слишком устала, чтобы ругать его за то, что он звонил ее сестре. Дженнифер скучала по Арти. — Я увольняюсь из «Интрудер».

— Почему бы тебе для начала со мной не прокатиться? — Он слегка опустил очки. — Возможно, ты не заметила, но мы начинаем привлекать к себе внимание.

Кейт огляделась по сторонам. Машины замедляли ход рядом с ними, пешеходы на обеих сторонах улицы останавливались, чтобы поглазеть на знаменитостей.

— Поехали.

Она открыла пассажирскую дверцу и забралась в машину.

Сев за руль, Дуарте положил ей на колени большой конверт.

— Что здесь? — спросила она.

— Документы, подтверждающие, что ты являешься новой владелицей «Глобал интрудер».

— Я не понимаю, — ошеломленно пробормотала Кейт, подвинув конверт в его сторону. — Нет, спасибо, меня больше нельзя купить.

— Я и не собирался этого делать, — ответил он ведя спортивный автомобиль по узкой, покрытой слякотью дороге. — Ты не получила денег за свадебные фотографии. Ты даже не забрала те, которые общественность еще не видела. Почему?