Трибунал - [78]

— Ну так крикни ему, — предлагает Порта. — Тогда война будет окончена и мы войдем в историю как секретное оружие Адольфа!

— Поворачивать на пять? — спрашивает Малыш, держа руку на диске.

— Не сейчас, ходячий ты сортир, — шипит Старик, ударив его по пальцам. — Сперва установите и наведите снаряды! Что ты хочешь взрывать здесь?

— Грузовики, — радостно отвечает Малыш. — Их здесь множество.

— Тихо ты! — рычит Старик. — И к черту машины. Эти снаряды предназначены для дальних целей. Ты, кажется, ничего не понял из того, что я объяснял! Сперва мы поражаем реактивными снарядами дальние цели, потом вы закладываете бомбы Льюиса и радиоуправляемые мины в указанном квадрате. Это может сделать даже болван. Ради бога, постарайся слушать, когда я говорю, что требуется. Когда выйдешь на большое открытое пространство, где стоят поезда, будь начеку. Русские заложили там сигнальные мины с натяжными проволоками. Проволок не касайся! Даже не дыши на них! Если они сработают, в небо взлетят ракеты и весь этот чертов лагерь противника будет освещен, как днем!

— Кончай нервничать, — успокаивает его Порта. — Мы можем снять шкуру со вши так, что она даже не заметит!

— Я был в еврейской школе карманников на Реепербане, — хвастает Малыш. — Могу снять тряпки с горла шлюхи, и она ничего не почувствует!

— До какой дурости ты можешь дойти! — сердито ворчит Старик и исчезает снова.

Пререкаясь, мы доходим до места, где нужно разместить пусковые установки. Собираем их. Огневое основание кажется примитивным, напоминает недоделанный упаковочный ящик. Непохоже оно только на огневую базу.

В нижней части одного из алюминиевых рельсов три колесика с тускло светящейся шкалой. Они служат для установки стартового положения.

Малыш устанавливает на место 520-миллиметровую трубу, я привинчиваю боеголовку.

Порта подсоединяет странного вида провода, выглядят они так, словно вынуты из пружинного матраца.

— Думаешь, эта штука сработает? — с сомнением спрашивает Малыш. — Я бы предпочел пулемет.

— Сработает, — уверенно говорит Порта, прикрывая рукой показатель уровня спирта.

— Шестая группа готова, — негромко сообщаю я по рации.

— Оставайтесь возле установок, пока снаряды не вылетят! — приказывает Старик. Они с Хайде лежат среди куч стреляных гильз, принимая от групп донесения о готовности.

— Повернуть диски до цифры пять, — приказывает Старик, внимательно глядя в зеленый ящик.

Малыш бежит к своему снаряду, словно боится, что кто-то из нас опередит его.

— Влево или вправо? — спрашивает он.

— Влево, болван! — раздраженно рычит Старик.

— Взрыв будет таким, что бабушка дьявола подскочит от испуга, — радостно улыбается Малыш и поворачивает диск до пятерки.

Установка слегка содрогается, раздается шипение, словно в коробке одновременно вспыхнули все спички. Снаряды бесшумно вылетают из стволов и летят в ночи, словно призрачные летучие мыши. Никаких дульных вспышек. Никакого хвостового пламени. Их полет точно управляется приборами в зеленом ящике.

Несколько снарядов падают на отдаленном складе нефтепродуктов. Другие пристают к складам боеприпасов и к мастерским на территории третьего лагеря. Через пять часов они взорвутся с невообразимой силой.

Мы быстро уничтожаем пусковые рельсы и установки. Старик нажимает белую кнопку в продолговатом ящике. Тут же раздается бульканье. Едкие пары жгут горло и нёбо, когда там разливается из маленьких ампул кислота, уничтожающая конденсаторы, катушки и блоки. Замечательный образец инженерного искусства, аппарат, какого нет больше ни в одной армии, уничтожен за несколько секунд. Странного вида антенны, похожие на матрацные пружины, мы разрезаем на мелкие кусочки и широко разбрасываем.

— Теперь бомбы Льюиса, — раздается из рации шепот Старика. — В вашем распоряжении час. Ни секунды больше!

Мы по одному бежим по широкой, хорошо укатанной дороге, ведущей в глубь громадного склада нефтепродуктов и боеприпасов. Воздух дрожит от шума моторов и раздающихся в ночи хриплых, гортанных приказов.

Несколько раз мы проходим так близко от русских часовых, что явственно слышим их дыхание.

— Чувствуешь запах бензина? — шепотом спрашивает Порта. — Какое местечко для пиромана!

— Иван Вонючкович обделается со страху, — утробно бормочет Малыш.

Мы едва не натыкаемся на проволочное заграждение шести метров в высоту.

Малыш достает кусачки.

— Будем надеяться, что в проволоке нет тока, — замечает он и подносит их к первой нити.

— Если есть, узнаешь, что представляет собой электрический стул, — сухо отвечает Порта.

— Пошел ты! — рычит Малыш, перекусывая проволоку, будто хлопчатобумажную нитку. Сила у него сверхчеловеческая.

— Господи, — восклицает Порта, когда мы оказываемся в окружении громадных штабелей бочек с бензином. — Не думал, что в мире существует столько бензина! — Постукивает по нескольким. — Порожние нам взрывать ни к чему, так ведь? — продолжает он.

Малыш наполнил свою зажигалку и собирается закурить.

— Тебя, должно быть, бешеная обезьяна укусила в задницу, — бранит его Порта. — Мы все взлетим к чертовой матери, если начнешь сыпать здесь искрами!

Напрягая все чувства, мы медленно идем среди громадных штабелей бочек и ящиков. Углубившись в лагерь, мы сворачиваем налево и идем по широкой, уходящей вдаль соединительной дороге.