Три жизни - [40]

Через несколько дней состояние Хоги заметно улучшилось. Врач не скрывал удовлетворения. «Ну, мистер МакОгуошер, – пообещал доктор Роббинс, – совсем скоро я разрешу вам вставать, и вы сможете отправиться на столь необходимый вам отдых. Вы уже решили, куда поедете?»

Хоги уже не раз задумывался над этим, но так и не мог прийти к окончательному решению. Куда же поехать? Собственно говоря, придавленный бесконечной усталостью, он и не хотел никуда ехать. Боль ослабела, но, сам не зная почему, он чувствовал себя не в своей тарелке – в глубине груди что-то по-прежнему надсадно ныло, не давая покоя. Правда, доктор сказал, что его дела пошли на поправку, да и сиделки твердят, что ему лучше. Даже преподобный отец, навестив его, сказал, что милостью Господней он выздоравливает.

Наконец наступил день, когда Хоги было разрешено встать с постели. Он надел уютный теплый халат и немного постоял у кровати, глядя в окно на проносящиеся мимо автомобили, на соседей, с любопытством глазевших из-за полуприкрытых занавесок. Однако что толку торчать в спальне, не лучше ли спуститься вниз.

Он медленно подошел к двери и не без труда открыл ее. Взявшись за ручку, он не сразу сообразил, что с ней делать – повернуть, толкнуть или потянуть на себя. Он немного постоял, пытаясь разобраться, как действует ручка, пока наконец случайно не повернул ее, и дверь открылась так стремительно, что он едва не упал навзничь.

Он вышел в выстланный пушистым ковром коридор, добрел до верхней площадки и ступил сначала на верхнюю ступеньку, затем ниже, еще ниже и еще. И вдруг болезненно вскрикнул. Боль, бешеная, слепящая, неумолимая! Он резко обернулся, ища за спиной убийцу, который всадил ему нож в спину, потерял равновесие и беспомощно рухнул на лестницу вниз головой.

К счастью, врач как раз входил в дом. К упавшему с лестницы Хоги со всех ног бросились и врач, и миссис МакОгуошер, и горничная, столкнувшись у нижней площадки над неподвижно лежащим хозяином. Первым опомнился доктор – он быстро опустился на колени, распахнул халат, выхватил стетоскоп и приложил его к груди больного.

Схватив саквояж, он молниеносно открыл его – наш доктор был весьма предусмотрителен – и достал лежавшую наготове ампулу.

Перед глазами Хоги, словно в тумане, промелькнул вонзившийся в руку шприц. Резкая боль от укола – и он провалился в беспамятство.

Странное гудение, покачивание, толчки. Где-то в немыслимой дали невнятный говор. Хоги не мог понять, что происходит. Но тут вдруг надсадно взвыла автомобильная сирена, и открыв глаза, Хоги понял, что лежит в машине скорой помощи, крепко привязанный к носилкам. На соседнем сиденье неловко примостилась его жена. До чего же она расстроена, подумал он, заодно удивляясь, почему никто до сих пор не придумал более удобных сидений для друзей или родных пациента.

Затем его внимание переключилось. Странное дело, подумал он, на спусках ноги оказываются выше головы, а на подъемах – наоборот, совсем как на качелях. Все вокруг приобрело какой-то необычный вид. Стоило машине остановиться перед светофором, как прохожие с нездоровым любопытством начинали заглядывать в окна. К тому же некоторых людей окружало странное сияние невиданных прежде цветов и оттенков. Не давая себе труда задуматься над причиной этого явления, он позволил мыслям свободно блуждать, переходя с одного предмета на другой. Перед машиной что-то лязгнуло, и нырнув в мрачный туннель, она резко затормозила. Водитель и санитар мигом выскочили и открыли дверцу. Сначала они помогли выйти жене, затем со стуком и грохотом вытащили носилки, что-то там подкрутили, и носилки приподнялись фута на четыре, превратившись в удобную каталку. Санитар буркнул жене Хоги: «Ступайте в контору и сообщите все необходимые сведения: номер страховки, возраст, диагноз, фамилию врача, номер карточки социального страхования, словом, все. Как только справитесь, приходите в палату XYZ». Санитары дружно взялись за носилки и покатили их вверх по длинному пандусу, – нечто похожее было и у Хоги на фабрике. Несмотря на тусклое освещение, они явно хорошо знали дорогу, резво катя носилки и здороваясь по пути с медсестрами и врачами.

Хоги лежал, робко поглядывая по сторонам, раздумывая то над тем, то над этим. Тут носилки остановились, и краешком глаза он заметил, что санитар жмет на кнопку, должно быть, лифта – да, так и есть. Вскоре раскрылись настежь широкие створки, и двое санитаров ловко вкатили носилки в кабину. Створки со стуком закрылись, и лифт тронулся вверх. Прошло, казалось, довольно много времени, и наконец лифт остановился, легонько покачиваясь на тросах подвески.

Дверь открылась, и в кабину хлынул яркий свет. Хоги не без труда разглядел разместившийся рядом с лифтом сестринский пост.

«Приступ стенокардии по скорой. Куда его везти?» – спросил один из санитаров.

«Ах, этого? Минутку, сейчас посмотрим. Ага, вот оно. Блок интенсивной терапии», – ответила дежурная сестра. Санитары кивнули и покатили носилки по гладкому полу коридора. Послышался чей-то приглушенный говор, затем стук инструментов, звон металла по стеклу, и каталка, резко повернув, въехала в распахнутую дверь.