Три жизни княгини Рогнеды - [2]

Помимо побочного Владимира были у Святослава сыновья Ярополк и Олег — от «законных» жен. Тут уместно вообразить, что князь Святослав любил своих деток, как любит каждый отец своих сынов, и они любили отца, вились вокруг него, когда сходил он с коня после победных походов, что братья любили друг друга, играли вместе, вместе проказничали, учились, слушали отцовское слово, и радостно было Святославу глядеть на троицу будущих молодцов, которые поведут далее его дело. Но о братьях еще скажется; победы князя Святослава тоже требуют упоминания. Это он прошел к Каспийскому морю, разбил хазар. И печенеги, изгнавшие из Причерноморья мадьяр к Дунаю и нацелившиеся на славян, тоже испытали силу его меча. И Святославу обязана возникновением город Белгород на Черном море в Днестровской губе. Это он был непобедим в бою, но и он же — увы — с предельной жестокостью казнил побежденных болгар — двадцать тысяч пленных были либо распяты на кресте, либо посажены на кол…

Не знал жалости тот век.

В 972 году на днепровских порогах окружили малую дружину Святослава полки печенегов, и погиб отважный киевский князь, а печенежский хан Курей приказал сделать их черепа врага чашу. Пил хан из этой золотом окованной вместительной чаши, веря, что и богатырская сила Святослава переходит к нему вместе с вином… Или же не пил, а держал чашу в руке на весу, размышляя о краткости жизни и хрупкости славы, — кто знает!..

Трое упомянутых сыновей Святослава к тому времени подросли и получили по степени старшинства города для княжения: Ярополк, переняв верховную власть, остался в Киеве, Олегу досталась древлянская земля, Владимир вместе с дядькою своим Добрыней отбыл в Новгород. Живут Святославовы сыны по своим углам, думают каждый свою думу, и постепенно близится начальная дата нашей повести — 980 год.

Что же еще произошло вблизи этого памятного узелка на временной нити? А вот что: братья рассорились, началась война младших со старшим за отделение. Погиб на этой войне Олег, а Владимир был изгнан из Новгорода и бежал к варягам. Через два года он вернулся, новгородцы его приняли, и таким образом Киев и Новгород пошли к столкновению. Стояли эти города на ключевых местах «пути из варяг в греки», каждый из братьев держал в руках часть торгового пути, получая причитающуюся дань, и Новгород не желал получать меньше Киева, тем более отдавать ему долю доходов на правах подчинения.

«Бысть между ними войне»…

Чуть в стороне стоял Полоцк, княжил в нем сын Предславы князь Рогволод. Хоть и стоял город на собственном пути в Варяжское море, и приплывали по нему заморские гости, и свои купцы возили по Двине «свеям» незамысловатый товар, все же и Полоцку было важно держать длань на волоках между Днепром и Ловатью, получая, подобно Киеву и Новгороду, свою долю мыта с торговых обозов. И вот судьбинный сбег обстоятельств: Владимиру минуло восемнадцать годков, Ярополку — двадцать, а дочь Рогволода полоцкая княжна Рогнеда подросла до невестиных лет.

Невестин возраст в том веке отличался от нашей мерки существенно — девочка четырнадцати лет считалась зрелой невестой. Вот к 980 году наступила пора замужества и для Рогнеды. Созревшая для выданья дочь кривичского князя, разумеется, давно принималась в расчет молодцами, обладавшими правом посылать сватов в княжеский дом. Думали о ней Ярополк со своими боярами и Владимир со своими. Не по любви сватались к Рогнеде братья; можно сказать — по ненависти друг к другу: за кем дочь — за тем и тестево войско, и легче будет сломать брату хребет.

Вот, пожалуй, и все, чем хотелось предварить повесть.

Ничего, правда, не сказано о Рогнеде, кроме возраста. Но ничто так не красноречиво, как сроки прожитых лет; десять… тридцать… семьдесят… Все за числом — облик, сила, заботы, страсть. А Рогнеде — четырнадцать. Стучит ее сердце желанием любви, радости, счастья, жаждет незнаемой взрослой жизни. Кому неведомы эти светлые сны, эти страдания юного сердца, дивные причуды мечты, после которых скучна и томительна будничная явь! В глухой ночной час обходит небитую жизнью юность самая коварная из богинь — богиня наваждения Мара; лишь облачко ее дыхания коснется немудрой, неученой еще души — и лепится красочный чудной сон, восходит солнышком мечта. И жить хочется, жить вечно! Так, кажется, прекрасна будет твоя жизнь.

Глава первая

Осенью в багряную пору, когда зашумели в полоцких дворах многодневные свадьбы, пришла и к Рогнеде плутоватая Мара, оборвав спокойствие снов. В одну ночь мир раздвоился на женское и мужское, и почувствовала Рогнеда, какая сила сводит эти начала. Вдруг стали прижигать цепкие взгляды встречных парней: оценивали они мужским оком поспевшую княжну, и она кожей ощущала тайну их внимания. Вдруг возник во снах таинственный образ — грудь стеснялась, жаркими кругами ходила по телу кровь, когда появлялся светлый юноша в белом и брал за руку, и прижимал к широкой груди, где под белой рубахой билось с подчиняющей силой сердце. Шептали его губы некие загадочные слова, и само шевеление его губ было желанно. Днем горячечное волнение чуть притухало, лик незнакомца неясно виделся на свету, и ночные встречи обращались в скрытную мечту о приезде сватов, смотринах, прибытии жениха и свадебном поезде, уносящем ее в нескончаемые года счастья.