Три жизни бога - [44]

Все, хватит! Атну стиснул зубы и взял себя в руки. Этот проклятый лес так на него действует. Он расправил плечи, возвращая себе обычный царственный вид.

— Не думаю что мне стоит в чем-то извиняться перед тобой, — Атну смотрел духу прямо в глаза, — я пришел сюда не прощения просить. Я пришел просить помощи.

— Интересно, — Игги недоверчиво поднял бровь, — продолжай.

Атну сделал еще один глубокий вдох, собираясь с духом. Его голос зазвучал звонко и отчетливо в тишине леса.

— Я знаю что совершил то, что нельзя простить, поэтому вовсе не надеюсь на милость богов. Я был слишком не воздержен в речах, но прощения просить мне не за что, я сказал только то, что думал. Я… я готов просить прощения у Лару, но не у тебя… наедине… Я готов понести любое наказание за свои слова, я это заслужил. Но я прошу богов быть милостивыми к людям долины Инну, их вины нет никакой.

— Царь и его народ связаны, — неожиданно сурово произнес дух.

— Да… — Атну склонил голову, возражать против этого было бессмысленно.

— Тебе следовало раньше подумать о последствиях, царь. И быть более ответственным в своих делах.

— Да.

Он был готов умереть прямо здесь на месте, лишь бы поскорее все это кончилось. Он не чувствовал себя виноватым, но ответственность лежала на сердце тяжелым грузом.

— Я готов понести любое наказание. Но прошу милости для своего народа.

— Хорошо.

Голос лесного духа неожиданно потеплел. Атну поднял на него глаза.

— Атт просил передать что ждет тебя, — Игги весело подмигнул, — он сказал, "если эта сволочь все-таки припрется в Нишубур, бери его за шкирку и тащи ко мне".

Атну стоял раскрыв рот, никак не ожидая услышать что-либо подобное. Хотя может и ожидал, но уж точно не в такой форме. Игги наблюдал за ним, ужасно довольный эффектом, который произвели его слова.

— У Атта кажется есть для тебя дело. Идем.

Глава 9. Сила внутри

1

Нежная прохладная ладонь на лбу.

Так тихо, спокойно и даже приятно, что не хочется открывать глаза. Пока он лежит так, мира вокруг не существует, но стоит только пошевелиться и реальность взорвется множеством воспоминаний.

Эмеш моргнул и разом сел, сгоняя с себя остатки сна. Рядом с ним, на краю кровати сидела Тиль, уставшая и немного испуганная его неожиданным пробуждением.

Тиль? Зачем она здесь? Демоны! Он же сам притащил ее из степей, нужно наверно отвести ее обратно, к своим. Нужно много всего, поговорить со степным богом, разобраться с… О небо! Утнапи! Неужели придется сделать это? Или может уже поздно? С начала нужно поговорить с Аттом, с остальными, и только потом решать.

А он сам? Эмеш вдруг понял, что и сам может находиться в таком же положении. Он ведь даже не знает, вдруг какая-то бабочка коснулась его, он мог не заметить, не уследить…

И тогда…

Смерть?

Нет!

Да…

Все возможно. Но он так привык к мысли о бессмертии, что поверить в саму возможность умереть было не просто… а ведь энлиль говорили ему тогда…

Только сражаясь с демонами и бабочками он не воспринимал смерть в серьез. Это была скорее игра, пусть опасная, но игра. Он никогда в серьез не задумывался над теми словами, услышанными после битвы, наверно просто не воспринимал в серьез. Нет, энлиль не могли соврать, просто это все казалось настолько далеко и нереально… И только сейчас, в тишине, он осознал, что это с ним действительно может случиться.

Как ни странно, страха Эмеш не чувствовал, а ведь наверно должен бы был… Внутри застыло лишь какое-то чувство пустоты и неизбежности. И все же очень бы не хотелось, что б Думузи решил его прихлопнуть, как опасную заразу. Интересно, а стал бы он сопротивляться или же безропотно позволил…

— Думузи хотел с тобой поговорить, — прервала его размышления Тиль.

Вот уж чего ему сейчас меньше всего хотелось, так это говорить со степным богом. Сначала надо с самим собой разобраться, понять что к чему. Думузи, кажется, хотел поговорить о Лару… опять будет повторять что зря ее выпустили из Илара, что все слишком сложно. К чему это? Смыться бы сейчас куда-нибудь подальше.

Нужно отвести Тиль домой. Вот! И дело полезное, и время немного выиграет. Он же обещал Кинакулушу позаботиться о его жене, а это значит ей надо бы сейчас находиться подальше от пустыни, бабочек да вообще всего этого.

Тиль… Эмеш смотрел на нее и думал, что уже второй раз за несколько дней просыпается рядом с ней, и не смотря на обстоятельства ему это нравится. Странно… Чего он хочет? Ее? Он может получить любую женщину, если пожелает, а хочет почему-то ее. Она не красавица, хоть и довольно симпатичная, немного располневшая после родов, с большой от молока грудью, со стянутыми в тугой пучок волосами и черной грязью под ногтями. Женщина как женщина… Но смотря на нее Эмеш понимал, что сам перестает понимать кто он такой.

Резко втянув воздух, Эмеш на миг зажмурил глаза и отвернулся.

Потом, стараясь не шуметь, что бы снаружи никто не узнал о его пробуждении, он встал на ноги. Так, вроде бы ничего, нормально, голова не кружится, в разные стороны не шатает. Неужели на бабочек он израсходовал меньше энергии, чем тогда на Тиль.

— Я отведу тебя домой, собирайся, — сказал он.

Тиль удивленно подняла бровь. На сколько проще было бы, если бы в ее глазах были страх и священный трепет, которые он часто видел у людей в городах. Там жрецы падали ниц и смиренно молили о благословении… Он уж начал забывать, что бывает иначе. Избаловался… В степи люди проще.