Три женщины - [65]

В Аргентине и в Бразилии вопреки настойчивым протестам итальянских посольств вышли переводы Маргаритиной книги «Дуче». А филадельфийская газета опубликовала большой очерк под заголовком «Она могла бы сказать Муссолини: „Я же тебе говорила“. Биограф Дуче, находящаяся в ссылке, предупреждала его о расплате». Концовка очерка согрела Маргарите душу: «Синьора Царфатти неоднократно предупреждала Муссолини, что и его самого, и фашизм Гитлер доведет до полного краха»[269]. Но еще больше ей согрело душу известие, что Фьяметта родила девочку, а жена Амедео — мальчика, которого назвали Роберто. Теперь у Маргариты были два внука, носивших имя ее погибшего первенца.

* * *

Узнав о военном перевороте в Италии и об аресте Муссолини, Маргарита сказала в интервью аргентинским газетам: «Надеюсь, что итальянцы не замедлят заключить мир. Чем быстрее Италия выйдет из войны (…) тем лучше». И Маргарита засела за мемуары, которых от нее давно ждали.

Она собиралась назвать их «Моя вина, или Муссолини, каким я его знала».

Маргарита уже начала переговоры с американским издательством, но тут временное итальянское правительство заключило сепаратный мир с американцами и англичанами, и они высадились на Сицилии, а Гитлер в ответ оккупировал три четверти Италии и вызволил из тюрьмы Муссолини.

Испугавшись за Фьяметту, Маргарита приостановила переговоры с издательством и послала Фьяметте телеграмму, чтобы та с семьей спряталась от немцев.

Оккупировав Италию, немцы сразу же загнали евреев в гетто. В одном только римском гетто оказалась тысяча евреев, в основном — бедняков. По приказу Гиммлера[270], в субботу рано утром, когда обитатели гетто еще оставались дома, была проведена акция. Забирали всех, включая больных и калек. Одного парализованного старика закинули в грузовик вместе с его инвалидной коляской.

Евреев повезли к железнодорожному вокзалу мимо площади Святого Петра. Увидев балкон, с которого Папа Римский всегда обращался к пастве, евреи закричали, надеясь, что он их услышит и поможет.

Но их услышали только двое нищих, сидевших на ступеньках собора.

Из тысячи депортированных римских евреев в живых осталось всего пятнадцать человек.

В Риме немцы награбили 50 килограммов золота, собранных по синагогам, и вывезли знаменитую библиотеку Раввинатской духовной академии, где хранились бесценные инкунабулы[271], редчайшие манускрипты и описания жизни евреев в Италии, начиная со времен разрушения Второго Храма. Библиотеку вывозили под руководством немецкого ученого-семитолога с мировым именем. Расхаживая в эсэсовской форме, большой ученый наслаждался текстами, которые никогда не видел в оригинале и которые столь высоко ценил, что приказал расстрелять на месте старого еврея-библиотекаря, попытавшегося скрыть одну старинную рукопись.

Больше библиотека к итальянским евреям не вернулась.

Конфискация еврейской собственности проводилась итальянским Министерством финансов соответственно специальному указу, принятому по настоянию педантичных немцев, и сопровождалась составлением подробной описи изъятого имущества по следующему образцу:

1. У Джузеппе Ярсона конфискованы: «носки красные — одна пара, фартук — две штуки, вилки — три штуки, ложки — три штуки, кофточка женская черная — одна, зеркало — одно, книги — две, катушка ниток — две штуки».

2. У Витторио Менаше конфискованы: «перчатки женские — две пары».

3. У Эдвина Ломброзо конфискованы: «кастрюля — одна, трусы мужские черные — одна пара, горшок ночной — один».

И так далее.

Некоторые евреи успели отдать свои вещи на хранение или передать их в фиктивное владение нееврейским друзьям. Так, семья Альмагия передала музыкальной академии Сиены рояль Листа[272], а семья Сток, владевшая и поныне существующей одноименной компанией по производству алкогольных напитков, договорилась о фиктивной «продаже» компании королевскому кузену, принцу Руфо, который после войны вернул ее владельцам. А владельцы компании транспортных перевозок всю войну прятали на своем складе старинную мебель семьи Витербо из Флоренции.

Два месяца спустя после облавы в римском гетто немцы провели еврейскую акцию в Венеции, где в средневековье евреи должны были носить желтые шляпы, а теперь — желтые маген-давиды[273] на груди. От облавы в Венеции чудом уцелела все еще жившая там младшая сестра Маргариты Нелла, которая вместе с мужем давно отошла от иудаизма, хотя креститься отказалась. Но год спустя гестапо арестовало их тоже, когда они пили кофе в саду своей виллы. Нелла умерла в поезде на Освенцим.

* * *

Из шести тысяч семисот сорока шести итальянских евреев, отправленных в лагеря смерти, выжили восемьсот тридцать.

До вторжения немцев в Италию евреи могли не бояться «окончательного решения еврейского вопроса», поскольку у Муссолини и в мыслях не было истреблять евреев. Да, фашистская милиция убивала политических противников. Да, фашистская армия травила ядовитыми газами абиссинцев. Да, были «Декреты». Но они были направлены на ограничение прав итальянских евреев, а вовсе не на их уничтожение.

Видимо, с детства засевшие в голове библейские заповеди помешали Муссолини превратить в действительность сон о кургане из женских ног.