Три яйца, или Пистолет в задницу - [10]

не о чем мне даже говорить.

Доверять привык я по натуре,

всех желающих на дело брал.

Но, однажды, раз меня надули,

и впервые я в тюрьму попал.

Нет, не только дачами, природой

славятся владенья под Москвой.

Есть места, не пахнет там свободой,

за колючей проволокой - конвой.

Химия - эт-дело не простое,

я пять лет здоровье отравлял.

Били сапогами за простои,

и не брали даже в слесаря.

Понял я, что мне одна дорога,

на законы стало наплевать.

Но клянусь, как на духу, ей-богу,

не хотел его я убивать.

Я вначале был вполне спокоен,

хоть меня он, гнида, обозвал.

А потом он мне сказал такое,

если бы знали вы, что он сказал.

Да, я срок тянул и пайку хабал,

но и в зоне даже ни один

мне в глаза такого не сказал бы,

что сказал мне этот гражданин.

Но могло все выйти похужее,

дали б вышку, я б сейчас не жил.

Но пятнадцать дали, и уже я

здесь в Родаково, как старожил.

Пусть коптят здесь жизнь все

одинаково,

с красноротым каши не сварить.

С теми, кто не слышал про Родаково,

не о чем мне даже говорить.

г. Шахты, июль 1981

МОЙ ДРУГ

Никите Стрельцову

Мой друг заброшен в Подмосковье,

да не нуждой, судьбой продажной.

Он пьет там воду вместо кофе,

и вместо плова ест там кашу.

Мой друг любил пожить красиво,

и был не прочь в делах забавных

сорвать себе куш с кружку пива,

и был охоч до женщин славных.

Китайской кухни был любитель,

едал трепанг с суан-х$FТрепанг с суан-х - дели китайс кухни.

любил чего покрепче выпить,

и, говорят, был планоманом.

Любил в футбол играть до боли,

до помутнения сознанья.

Мы вместе с ним учились в школе,

и так нелепо расставанье.

Был мир его - большая пропасть,

он в этом мире раз напился

и совершил большую глупость,

от водки разум притупился.

И, обмарав ладони мразью,

попался он в клещи закона.

И там его смешали с грязью,

товарным повезли вагоном.

Быть может, он жалеет, пав ниц,

что зря с работою не ладил,

что зря в кабак водил лимитчиц

и не на то все деньги тратил.

Мой друг уехал в Подмосковье,

оставив мне свинцовый череп...

Я ем плов и пью черный кофе,

и жду, когда придет мой черед.

июнь-август 1981

В ГОСТИНИЦЕ

В гостинице, в гостинице, в гостинице одной

эту девушку встретил я случайно.

Был теплый день, был теплый день, был

выходной.

Тепло, как видно, девушка эта излучала.

Я к ней подсел, я к ней подсел, я к ней

подсел в фойе.

Она мне улыбнулась так печально.

И понял я, и понял я, я понял, что у ней,

грустная у девушки есть тайна.

И я спросил, ее спросил, спросил я невзначай:

"Я вам помочь могу, могу, быть может?

Откройтесь мне, скажите мне, какая

такая печаль

вас мучает, вас гложет и тревожит?"

Я пригласил, я пригласил, я пригласил ее,

пройти, пожалуйста, в мой номер.

И девушка на приглашенье откликнулась

мое,

и улыбнулась мне улыбкой новой.

А в номере, а в номере, а в номере коньяк,

достал я два бокала и колбаски.

И девушка, та девушка сказала мне: "Чудак!

Ты видно, никогда не ведал ласки.

Конечно, я, конечно, я устала от всего,

устала я от мрази и от грязи.

Но ты, я вижу, парень, парень ничего.

Не откажу (за так) в интимной связи".

..............................................................

На утро я, проснулся я, нет девушки моей.

И голова болела непрестанно.

И понял я, и понял я, я понял, какая у ней,

у девушки была какая тайна.

В гостинице, в гостинице, в гостинице в фойе

ее я увидал издалека.

Она улыбалась мужчине, что сидел с ней

и звал ее на рюмку коньяка.

Ростов-Москва. 8 августа 1981

ДОРОЖНОЕ ПРОИСШЕСТВИЕ

Еду, еду поездом, а напротив - девочка,

маленькая девочка, лет пяти-шести.

То ли от безделия, то ль от делать нечего,

разговор решил с ней завести:

"Маленькая девочка, девочка, девочка,

маленькая девочка, у-тю-тю-тю-тю.

Ты смеешься, деточка, радуешься, деточка,

а позволь тебя спросить, чему?

Я - поэт, я - взрослый. Мне

невеста - лира!

Ты же взрослой станешь через десять лет.

Еще одной б... явишься ты миру,

хоть сейчас и так забит ими белый свет!

Ну а, может, будешь редким исключеньем,

может, будешь верной ты, как лира мне.

Несмотря на трудности и на все мученья,

может быть, ты будешь не как все..."

А в ответ мне девочка, маленькая девочка,

ухмыляясь, девочка отвечает так:

"Ох, достал ты, дядечка, заколебал

ты, дядечка.

Лучше помолчи, заткнись, дурак!

У меня есть мамочка, мамочка, мамочка,

она сейчас с дядечкой в соседнем спит купе.

А дядечка тот - не папочка, не папочка,

не папочка,

так чего ж ты мне поешь про верность и т.п.?

Я хочу, как мамочка, мамочка, мамочка,

вырасту и буду, буду как она.

Буду спать я с дядечками, с дядечками,

с дядечками,

гулять буду с ними допоздна..."

Еду, еду поездом, поездом, поездом,

а напротив - девочка лет пяти-шести.

Видно, от бессилия я воскликнул: "Господи!

Господи! Грешных - прости!"

Будем симпатичными, алчными, зычными,

будем справедливыми, лживыми мы...

Поезд с опозданием мчит, по-обычному,

и никак не выедет из тьмы.

ноябрь 1981

СЕНТИМЕНТАЛЬНОЕ ПОСЛАНЬЕ- СЕНТИМЕНТАЛЬНОМУ СОЗДАНЬЮ

Простите, мисс. Поймите, мисс.

Увы, не нам, не нам, не нам...

Вошедши бурно в Вашу жизнь,

я из нее ушел, как Хам.

Не хам, а Хам. И корень зла

не в букве, а в гармонии.

Когда горячие тела