Три возвращения - [22]

сел с краю на подставленную табуретку. Тесть, распоряжавшийся с дальнего конца, возгласил тост : "Предлагаю выпить за нашего зятя, бывшего офицера советской армии!" "Что будешь есть ?" - шептала над плечом жена, стараясь украдкой прикоснуться к руке Сергея. "Конечно, за два года не станешь настоящим офицером! Как мы !" - продолжал тесть : "Но теперь он, может, станет настоящим мужчиной..." Кто-то гаркнул, гости чокнувшись, выпили. Сергея неожиданно взглядом встретился с глазами миловидной, едва старше его, женщины. Она чуть-чуть улыбнулась и отвернулась, не сразу, чтобы передать кому-то салат. Сергей не стал пить. "Не по-офицерски !"

громко проговорил мужской голос : "Леша ! Он совершенно пить не умеет ! Чему его в армии научили ?" Тесть тут же подхватил, веселясь : "Николай, возьми его себе в обучение..." Сергей оборвал начавшего говорить Николая : "Было бы кому учить..." Тот привстал над столом, оказавшись невысоким человеком с глазами, полускрытыми припухшими веками. Тесть начал бубнить.

Сергей стоял в полный рост, поочередно рассматривая то один, то другой глаз стоявшего напротив Николая. "Майор, ты сколько людей убил ?"

В комнате затихли. "Я, между прочим, подполковник!" - задрожал голос немолодого человека : "А ты - щенок!.." Смотря на него, Сергей чувствовал в себе точно такие же брезгливость и

равнодушие, какие он еще совсем недавно выказал

к заискивавшему и пугливому пленному, и жизни которого он позволил продлиться на время, нужное, чтобы повернуться спиной и сделать несколько шагов... Сергей отвел взгляд, постоял и

молча вышел. Оставшиеся в доме люди услышали только, как звякнул положенный на полку ключ и глухо стукнула входная дверь...

Сергей спустился пешком до первого этажа. Ему стало противно от своей суетливой многодневной ходьбы. От попытки замазать своей грязью ни в чем не виноватого человека. От того, что вынужден до конца дней таить бездонную тьму своей души. Сергей убыстрял шаг, почти бежал, не глядя по сторонам, и успокоился, от физической усталости, возле Летнего сада. Перейдя по мосту к улице Пестеля, безотчетно подошел к уличной газете, 'Комсомольской правде'.

Сергей механически пробегал глазами строчки, сдвигаясь всем телом вправо. Потом он обошел человека, читавшего ту же газету, бросил на него взгляд , сказал про себя, продолжая чтение - "Фишер, физик из школы". Фишер вел физику в его классе, но Сергей был один среди массы учеников, поэтому физик не узнал его. Сергею стало ясно, что он сделает - он пойдет в свою

школу и встретится с учителем истории.

Островский, историк, был самым старшим среди учителей школы, наводил страх, успевая спросить за двадцать минут половину класса и продиктовать

добрых пять страниц по новой теме. Он вел так

называемый 'Уголок истории', вывешивая каждую неделю ответы на любые вопросы, анонимные и подписанные, язвительные, злобные, потрясавшие основы строя. На день Победы Островский пришел в своем обычном костюме со скромной наградной колодкой, да еще его фотография висела на доске

ветеранов войны. Сергей имел у него твердую четверку, потому что получить выше у изможденного, сильно хромавшего, со взглядом фанатика Островского возможно было только при выдающихся знаниях.

Сергей посмотрел на часы - пять часов, вокруг.

Фишер уже не было рядом. Школа, как Сергей знал, переехала очередной раз к 'Чернышевской', за кинотеатром 'Спартак'. Дошел он до нее за полчаса. Школа еще не была закрыта. Как и десять лет назад, возле школы собирались группки. Сергей ощутил, как жар опаляет ему лицо, когда он разыскал в расписании 'Островский П.А.', понедельник - два урока с десяти и два урока в конце дня...

Он едва дождался понедельника. Вышел в восемь утра, совершенно бодрый, хотя и проворочался всю

ночь и заснул под утро на два часа. К десяти Сергей подходил к школе, от ударов сердца, казалось, дрожала рубашка. Сергей собирался побродить невдалеке от школы, даже дошел до скамеек перед кассами кинотеатра, но дальше не отошел и просидел, наблюдая за движением стрелок

часов.

В половине двенадцатого он пересек порог школы.

Коридоры были пустынны. Около соседнего с нужным ему кабинетом расхаживали высоченные ребята, изредка окидывали оценивающими взглядами Сергея. За ближайшей дверью громко заговорили, она с шумом раскрылась, пропустила парня с дерзко задранным подбородком. Выйдя в коридор, он проскрежетал : "Пошел на...", хлопнул дверью и

застучал шагами. Дверь вторично распахнулась, быстро поднимаясь и опускаясь, вылетел Островский, поднял кулак : "Не выучишь - и не думай приходить !" Повернувшись, внимательно, чуть

наклонив голову, посмотрел на Сергея, строго сказал : "Из десятого пятого, семьдесят второй год, Зандер. Через пять минут освобожусь."

Звонок оглушил. Коридор мгновенно заполнился галдевшей молодежью. Дверь опередила руку Сергея.

Высокий, уже снова знакомый настолько, будто и

не прошло десяти лет, человек впустил Сергея в

класс. "Ну, рассказывай, как первые десять лет ?" В его огромной ладони потерялась рука Сергея.

"Рассказывать особо нечего - учился, женился, работал по распределению. Как обычно." "А учился где ?" "В ЛЭТИ, на радиотехническом." - Сергей пустил нить разговора на волю течения : "А вы нынешних также гоняете ?" "Ты про того, кого я намедни выгнал! Умнейший парень, но спорит о том, о чем ни черта не знает..." "А чего он не знает ?" - Сергей, помня свой опыт обучения истории 'по Островскому', воспринял виденную им сцену, как должное. "Они молодые ребята, им хочется всего очень быстро," - Островский превратился в учителя : "и чтобы им дали дорогу.