Три убийства Арсена Люпена - [15]

Таким образом, общение с внешним миром было установлено. Усилия Люпэна снова увенчались успехом. Оставалось лишь исполнить свой план, применить в деле сведения, полученные от старого Штейнвега, и вернуть себе свободу одной из самых гениальных и необыкновенных комбинаций, которые когда-либо созревали в его мозгу.

Три дня спустя в «Большой газете» появились следующие строки:

«Кроме воспоминаний Бисмарка, которые, по мнению хорошо информированных лиц, не содержат ничего, кроме официального изложения событий, к которым был причастен великий канцлер, существует целый ряд конфиденциальных писем величайшего значения.

Эти письма обнаружены. Из надежного источника нам стало известно, что вскоре они будут опубликованы».

Все помнят еще, какой шум во всем мире вызвала эта заметка, последовавшие за ней комментарии, высказанные об этом предположения, в особенности — полемику в германской прессе. Кем были инспирированы эти строки? О каких письмах шла речь? Какие лица написали их канцлеру либо кому написал их он сам? Не сводилось ли все к посмертной мести? Либо дело было просто в неосторожном разглашении тайны одним из авторов переписки?

Вторая заметка на эту тему направила общее внимание на определенные обстоятельства, до крайности при этом его возбудив. Вот ее содержание:

«Отель Санте, камера 14, отделение 2.

Господин директор «Большой газеты».

Во вторник Вами помещено сообщение, составленное на основе нескольких слов, вырвавшихся у меня накануне вечером, в ходе лекции, прочитанной мною в Санте и касавшейся международной политики. Заметка, в основном верная истине, требует, однако, небольшой поправки. Указанные письма действительно существуют, никто не может оспаривать их исключительного значения, поскольку уже в течение десяти лет они являются предметом неустанного розыска со стороны заинтересованного правительства. Никто, однако, не знает, ни где они находятся, ни хотя бы слова из их содержания…

Общество, уверен, не претендует на то, что я вынужден заставить его ждать, прежде чем удовлетворить законную любознательность своих сограждан. Помимо того, что я не обладаю еще всеми фактами, необходимыми для поиска истины, мои нынешние занятия не позволяют уделить этой задаче необходимое время.

Пока могу только сказать, что письма были доверены умирающим канцлером одному из его самых верных друзей и что этому другу позднее пришлось претерпеть тяжкие последствия проявленной им преданности. Шпионаж, домашние обыски — ничто его не миновало. Я отдал указание двум лучшим агентам моей тайной полиции заново, с самого его начала взять этот след, и не сомневаюсь, что по прошествии самое большее двух дней сумею пролить свет на эту волнующую тайну.

Подпись: Арсен Люпэн».

Стало ясно: делом занялся сам Арсен Люпэн. Это он, сидя в тюрьме, осуществил постановку комедии, а может, и трагедии, объявленной в первом газетном сообщении. Какая невероятная история! Радость была всеобщей. С таким актером, как Люпэн, в этом спектакле не будет недостатка ни в живописных моментах, ни в сюрпризах.

Три дня спустя в «Большой газете» можно было прочитать:

«Имя верного друга, на которого я ссылался, мне открыто. Речь идет о великом герцоге Германне III, правящем (хотя и свергнутом) князе великого герцогства де Де-Пон-Вельденц и наперснике канцлера, к которому тот питал безграничную дружбу. Дом герцога подвергся обыску со стороны графа В., сопровождаемого двенадцатью военными, — обыску, не давшему результатов. Было, тем не менее, доказано, что великий герцог действительно является хранителем указанных документов. Где же они спрятаны? Такова тайна, которую, вероятно, в настоящее время никто на свете не смог бы разгадать.

Берусь, однако, решить данный вопрос в течение двадцати четырех часов.

Подпись: Арсен Люпэн».

И действительно, двадцать четыре часа спустя появилось следующее сообщение:

«Знаменитые письма действительно укрыты в феодальном замке Вельденц, центре великого герцогства де Де-Пон, владении, частично разоренном в XIX столетии. В каком именно месте? И о чем могут поведать эти письма? Таковы два вопроса, которые я намерен разгадать, чтобы обнародовать их решение в течение следующих четырех дней.

Подпись: Арсен Люпэн».

В назначенный день читатели жадно раскупали «Большую газету». Ко всеобщему разочарованию, однако, обещанных сведений на ее страницах не оказалось. На следующий день — снова молчание. Еще через день — тоже.

Что же произошло?

Об этом узнали после разглашения некоторых секретов префектуры. Директор тюрьмы Санте был якобы предупрежден о том, что Люпэн поддерживает связи со своими сообщниками с помощью пакетов с конвертами, которые изготовляет. Обнаружить ничего не сумели, однако, на всякий случай, неисправимому заключенному запретили заниматься любой работой.

На что неисправимый отвечал:

— Поскольку делать мне больше нечего, займусь моим предстоящим процессом. Пусть об этом сообщат моему адвокату, мэтру Кимбелю.

Это была правда. Люпэн, до сих пор отказывавшийся от любого разговора с мэтром Кимбелем, согласился его принять и начать подготовку своей защиты.

II

На следующий день мэтр Кимбель, не скрывая радости, затребовал Люпэна в помещение для встреч с адвокатами.