Три тысячелетия секретных служб мира. Заказчики и исполнители тайных миссий и операций - [162]

Суд признал капитана Дрейфуса виновным в том, что он «выдал иностранной державе или ее агентам некоторое число секретных или доверительных документов, касающихся национальной обороны», и приговорил его к пожизненному заключению в крепости. Не сочтя приговор достаточно суровым, суд постановил разжаловать Дрейфуса в присутствии всего парижского гарнизона.

Эта унизительная церемония состоялась утром 5 января 1895 года на плацу военной школы, на виду у построенных в каре войск и, как писал иностранный наблюдатель, «с присущей французам театральностью». С мундира Дрейфуса сорвали знаки различия, шпагу переломили пополам и швырнули наземь. Затем последовал позорный марш вокруг всего плаца, причем Дрейфус чуть не на каждом шагу кричал: «Я невинен!» — на что толпа отвечала воем и злобными насмешками.

Самый драматический отчет об этом деле был напечатан «Оторите», газетой, крайне враждебно настроенной к Дрейфусу. По иронии судьбы, именно этот злопыхательский и полный предубеждений материал первым пробудил сочувствие к Дрейфусу за пределами Франции и даже вызвал тревожные сомнения в его виновности.

Пересуды во Франции по-прежнему не кончались, а лишь усиливались, поэтому ex post facto law (задним числом) был проведен закон, превративший каторжную колонию Кайенну во Французской Гвиане — так называемую «сухую гильотину» — в «крепость», место пожизненного заточения Дрейфуса. Жене его, вопреки действовавшему во Франции законодательству, не позволили переселиться к мужу.

Дрейфус прибыл в эту колонию 15 марта; с месяц его держали в каторжной тюрьме, пока для него и его сторожей строились хижины на одном из мелких островов залива. Это был пресловутый Чертов остров, название которого, после заточения Дрейфуса, перешло на всю каторжную колонию. В сенях его лачуги днем и ночью дежурил часовой. Узнику приходилось самому варить себе пищу, стирать белье, убирать, и спички ему выдавали только по предъявлении пустой коробки.

Он писал, как насекомые уничтожали его еду и книги. Дрейфусу разрешили делать физические упражнения на маленьком участке земли — пустом треугольнике, образованном его хижиной, причалом и небольшим оврагом, который когда-то размещал лагерь для прокаженных. В сентябре 1896 года прошел слух, будто он пытался бежать. На несколько недель беднягу заковали в двойные кандалы, а на острове усилили охрану.

С самого возникновения дела Дрейфуса и вплоть до дня объявления приговора его дело считалось относительно незначительным и якобы интересующим лишь армейские круги. Но после ссылки «изменника» дело всколыхнуло широкую общественность и даже получило международный резонанс. Постепенно дрейфусары, т. е. сторонники капитана Дрейфуса, образовали многочисленный лагерь. Армейские заговорщики не желали сдаваться. Франции угрожал пожар внутреннего конфликта.

Глава 53 Пикар и Золя: встречное расследование

1 июля 1895 года Жорж Пикар, тогда уже подполковник, был назначен главой разведки. Этот блестящий штабной офицер, самый молодой подполковник французской армии, подавал большие надежды. Его будущее повышение до начальника штаба, возможно, военного министра, можно было предвидеть без хождения к гадалке.

По своим «обычным каналам» он получил знаменитое «пти бле» — письмо, посланное по пневматической почте и названное по цвету конверта. Это сенсационное письмо оказалось не так-то просто прочесть, поскольку оно состояло из множества склеенных мелких обрывков, местами затруднявших его понимание.

По-видимому, письмо это предназначалось некоему шпиону полковником фон Шварцкоппеном, который, по невыясненным причинам, порвал его и не отправил. Бракер, а может, другой агент, завладел этим сокровищем, выудив обрывки из корзины для бумаг. Пикар разобрал следующие строки:

«Милостивый государь!

Относительно затронутого вопроса я хотел бы вначале получить больше подробностей. Не будете ли вы столь любезны сообщить мне их письменно? Тогда я решу, возможно ли продолжать отношения с фирмой Р. или нет».

Подписанное заглавным «С», о котором уже было известно, что это значок личного шифра Шварцкоппена, письмо было адресовано:

«Майору Эстерхази, 27, улица Бьенфезанс, Париж».

— Еще один Дрейфус! — воскликнул пораженный Пикар. Но еще большая неожиданность ждала его впереди, когда начальство Пикара настойчиво порекомендовало ему отказаться от дальнейшего расследования данной улики, поскольку она могла оправдать Альфреда Дрейфуса.

Почерк Альфреда Дрейфуса

Почерк Фердинанда Вальсена Эстерхази

Свидетельство «бордеро», из-за которого Дрейфуса отправили на Чертов остров. Прославленный Альфонс Бертильон, произведя опознание, которое только по одному этому отрывку способен опровергнуть даже одноглазый человек, не умеющий читать, с непререкаемой уверенностью продолжал укреплять свою мировую славу создателя новой системы идентификации преступников по их антропометрическим данным

Однако Пикар был не только штабным офицером, но и благородным рыцарем-крестоносцем, настойчивым и не боявшимся за свою жизнь солдатом. Он не обращал внимания на предупреждения и продолжал гнуть свою линию. В конце концов ему запретили говорить об этом. А для большей надежности, чтобы протестующего голоса правдолюбца не было слышно из далекой пустыни, 16 ноября 1896 года Пикара удалили из штаба и сослали в Тунис. Его новому начальнику посоветовали назначить Пикара на особо опасный пост.