Три тысячелетия секретных служб мира. Заказчики и исполнители тайных миссий и операций - [16]

Они могли скакать вокруг рва и стены, выкрикивая витиеватые арабские оскорбления и выпуская столь же бесполезные стрелы, но не могли перескочить через них. Разбив лагерь, они попытались воззвать к всемогущему небу о помощи против нечестного замысла подающего надежды пророка. Однако магия Мухаммеда оказалась сильнее, и проливные дожди вскоре усугубили неудобства его врагов. Все преимущества тактической внезапности остались у защитников Медины; и военные завоевания пророка действительно могут быть датированы тем днем, когда армия врагов с его родины рассеялась, насквозь пропитанная отвращением.

Арабские хроники свидетельствуют, что в разгар битвы при Туре (Пуатье), которая явилась одним из величайших кризисов христианской цивилизации в Западной Европе, мусульмане «испугались за сохранность добычи, которую они хранили в своих шатрах». Когда раздался «обманный крик», будто франки грабят сарацинский лагерь, несколько эскадронов лучших всадников Абд ар-Рахмана рискнули оторваться от яростной схватки и поскакать спасать добычу. «Но это выглядело так, будто они спасались бегством, и все войско пришло в смятение. И пока Абд ар-Рахман пытался остановить панику и вернуть их на поле битвы, воины франков окружили его и пронзили множеством копий, в результате чего он умер. Тогда все войско бросилось спасаться от врага», — и вскоре разграбление переполненных палаток началось по-настоящему. Был ли этот роковой «обманный крик» поднят алчными мусульманами или франкскими агентами, посланными вперед с таким же намерением? Мы никогда этого не узнаем. Великий Карл Мартелл и его христиане-победители не пожелали объявить, что сокрушить неверных им помогла хитрость. Тогда как арабские летописцы были необычайно откровенны в признании того, что они совершили, в любые времена.

Мусульманским шпионам и исследователям потребовалось более четырехсот лет, чтобы раскрыть секрет знаменитого греческого огня, хотя, по словам Гиббона, процесс «смешения и управления этим искусственным пламенем сообщил Каллиник, уроженец Гелиополиса в Сирии, перешедший со службы у халифа на службу императору». Очевидно, греческий огонь являлся производной нефти, или «сырой нефти, жидкого битума — легкой, липкой и горючей нефти, которая течет прямо из земли», а другими его ингредиентами, по-видимому, были сера и «смола, которая извлекается из вечнозеленых пихт». Сохранение секрета этого «открытия или совершенствование военного искусства» являлось главной проблемой контрразведки Константинополя на протяжении всего того совокупного «бедственного периода, когда вырождающиеся римляне Востока оказались неспособными противостоять воинственному энтузиазму и энергии сарацин». Его «можно было время от времени одалживать союзникам Рима; однако состав огня скрывался с ревностной скрупулезностью, и ужас врагов только усиливался и затягивался из-за их невежества и поражения». Это грозное и тщательно охраняемое секретное вещество могло быть с равным успехом «использовано как на море и на суше, так в битвах или при осадах. Оно производило громкий взрыв, густой дым и яростное, почти негасимое пламя, которое не только поднималось перпендикулярно вверх, но с одинаковой силой горело во всех направлениях». Пламя не гасло в воде — наоборот, оно «питалось и усиливалось за счет ее составляющих»; и только песок, моча и уксус являлись единственными средствами, способными справиться с его необузданной яростью.

Таково было наивысшее алхимическое достижение огненной защиты Византии; и говорят, что даже «в конце XI века пизанцы, знакомые со всеми морями и всеми видами военного искусства, страдали от его воздействия, будучи не осведомленными о составе „греческого огня“». В конце концов он попал в руки мусульман, и во время Крестовых походов рыцарство христианского мира обнаружило, что этот ужасный feu Gregois «выстреливался подобно копью или дротику из приспособления, действовавшего наподобие пращи». По словам очевидца, он летел по воздуху, «словно крылатый длиннохвостый дракон толщиной примерно с большую бочку, с грохотанием грома и со скоростью молнии». Но как только агенты ислама заполучили этот чудовищный дар, как еще более разрушительное новшество с мощным грохотом вырвалось из Азии. И вместе с изготовлением пороха неуловимые цели и отступающие горизонты научного шпионажа подали сигнал к погоне, которая неистово продолжается и по сей день.

Шпион из «Тысячи и одной ночи»

Жестокость, развращенность или равнодушие христианских деспотов, скотское существование непривилегированных масс отправили многих рекрутов в XVI веке на бродячие галеры корсаров. Пленники, прикованные цепями к веслам и согласившиеся принять ислам, часто поднимались до высших командных должностей на море. Так что мусульманским пиратам Средиземного моря было так же легко завербовать шпионов в любой стране и любом порту. Мы отвлеклись на четырехсотлетнюю мистерию греческого огня от чисто хронологического обзора секретной службы на Ближнем Востоке. Прежде чем перейти к секте тайных агентов, к настоящему клану убийц и шпионов, нам необходимо на мгновение оглянуться на Властелина Востока — бессмертного в литературе, если не в истории, шпиона-авантюриста. Халиф из династии Аббасидов, Гарун ар-Рашид из «Тысячи и одной ночи» остается идеальным самодержцем, который переодевался и незаметно прогуливался среди своих подданных, дабы убедиться, что праведные и неправедные соединены воедино огромной государственной машиной. Этот халиф, хотя и был уверен в своем бессмертии не менее, чем любой, подлежащий канонизации святой, видимо, не был тем проницательным следователем или талантливым актером, как описывает его классическая легенда.