Три судьбы под солнцем - [77]

Бостон улыбнулась и обняла ее.

– Подумать только, все это время я и не подозревала, что у тебя есть чувство юмора.

– Для меня это тоже новость.

Дина помахала рукой и села в машину. Бостон посмотрела, как она уезжает, а затем повернула к дому Энди.

Бостон достигла определенного прогресса с фреской. Ей нравилось, что цвета получились жизнерадостными, а животные очаровательными. Хотя это была не та работа, которая могла бы привлечь к ней новых клиентов, она гордилась тем, что уже сделала. Это почти компенсировало растущее чувство беспокойства, которое сопровождало ее каждый момент бодрствования.

Зик до сих пор не вернулся домой. Это было, безусловно, самое долгое время, которое они провели порознь и даже не разговаривали. Бостон привыкла спать в одной из его рубашек, чтобы почувствовать, будто он рядом. Она не знала, что делать – ждать Зика или пойти поговорить с ним. Они зашли так далеко, подумала Бостон. Кто она без своего мужа? Неужели ей сейчас предстоит это выяснить? Бостон вошла в приемную и принялась изучать большую яркую картину. Роспись занимала две стены, а в коридоре сужалась всего до пары футов в высоту. Последние дни художница провела, сидя на полу и рисуя крошечные семьи насекомых, собравшиеся перед телевизором. Сюрпризы для малышей, которые непременно их обнаружат, пока будут ждать приема.

– Привет, – сказал Уэйд, входя в комнату. – Все в порядке?

Она кивнула.

– Мне нужно было кое-что спросить у Дины.

– Ты становишься все дружелюбнее с ней. Я думал, ты ее ненавидишь.

– Ненависть – слишком громкое слово. Раньше я не знала ее и действительно думала о ней плохо. Моя вина. Как у тебя дела?

– Хорошо.

– Ты часто видишься с Энди.

Шурин взглянул на нее и отвернулся.

– Пытаешься меня отвлечь? – поинтересовался он.

– Нет. Просто констатирую очевидное. Энди – потрясающая. Она мне нравится.

Уэйд кивнул, но что-то промелькнуло в выражении его лица. Что-то, что она не вполне поняла. Бостон ждала и наблюдала, шурин молчал. Она собиралась было заметить, что Кэрри тоже понравилась Энди, но решила, что лучше не пугать его. Мужчины порой так ранимы.

– Я хочу устроить барбекю, – сказал наконец Уэйд. – В субботу. Что-то вроде добрососедской традиции. У тебя же хорошие соседи. Я подумал, что можно собраться прямо у тебя во дворе.

Ей хотелось верить, что это идея Зика, но она знала – это не так.

– Устал от того, что твой брат спит у тебя на диване?

– Он занял комнату для гостей, но да, ему пора возвращаться к жене. Если только он тебе нужен.

– Нужен. Из нас двоих не я ведь ушла.

– Он считает, что тебе уже все равно.

Бостон подумала о долгих ночах, проведенных в одиночестве в их постели, о том, как она тоскует по нему, как ей не хватает его объятий… И о том, что Зик больше в ней не нуждается.

– Не только я изменилась.

Уэйд неловко поерзал.

– Бостон, я…

Она подняла руку.

– Я сжалюсь над тобой и просто скажу: да, мы можем устроить барбекю. Во сколько?

– Может, в три?

– Отлично. Ты пригласил кого-то еще или это нужно сделать мне? Чтобы твой план не был так очевиден.

– Если тоже сможешь позвать кого-нибудь, будет здорово.

– Еда?

– Я могу принести гамбургеры и прочее.

– Булочки?

– И булочки тоже.

Бостон знала, что и все остальное будет на ней, но не возражала. Ведь это даст шанс провести время с Зиком. Они могли бы поговорить, и она объяснила бы, что он ей нужен.

– В субботу в три, – сказала она. – Повеселимся.

Даррелин было за сорок, у нее были темные волосы и полные сочувствия глаза. Она провела Дину к удобному дивану в небольшом кабинете.

– Чем я могу вам помочь? – спросила она, когда Дина села.

Дина сделала глубокий вдох.

– Не знаю. Так больше не может продолжаться. Это невыносимо. – Она почувствовала, что дрожит, но все равно протянула руки – потрескавшиеся и израненные от частого мытья.

Медленно, стыдливо Дина закатала рукава, чтобы показать струпья на руках – свидетельство того, что она пользовалась жесткой щеткой.

– Я выбросила ее, – прошептала она.

– Щетку?

Дина кивнула.

– Сегодня. Так тяжело. Я ненавижу себя за это, но мне от этого легче. Не знаю, есть ли в этом смысл…

– Есть. Вы знаете, почему чувствуете себя обязанной так часто мыть руки?

Дина снова кивнула.

– Что-то досталось от мамы, что-то – от тети и дяди. Моя мать была алкоголичкой с тяжелым, злым характером. В доме было так грязно. Я ненавидела это. Когда я была маленькой, она часто запирала меня в кладовке. Помню тот запах, темноту… и по мне что-то ползало.

Воспоминания посыпались одно за другим. Даррелин слушала молча, время от времени делая заметки. Дина рассказала о тете и дяде, о том, как ее наконец забрали, но ей пришлось пообещать стать идеальной. Как это было тяжело. Как она все время боялась. Боялась, что отправят обратно. Боялась, что вышвырнут на улицу.

– Я хотела быть совершенной, чтобы они любили меня, – прошептала Дина. – Потом, когда вышла замуж за Колина, я хотела быть идеальной, чтобы сохранить его. Но в результате потеряла и мужа, и своих детей. По крайней мере, потеряла Мэдисон. Возможно, у меня еще есть шанс с младшими. Не знаю…

Она потянулась за коробкой салфеток.

– Никогда я не хотела стать такой, и теперь не знаю, что делать. Я чувствую себя в безопасности только тогда, когда все под контролем. Я понимаю, что на самом деле не контролирую ситуацию, но поддерживаю эту иллюзию и не могу остановиться. – Дина заплакала. Вытерев слезы, взглянула на сидящую напротив женщину. – Это безнадежно?