Три стигмата Палмера Элдрича - [61]

– Так можно ведь развестись! – заявил Барни громко, обращаясь скорее к Эмили, чем к ее новому мужу. – Я хочу знать – выйдешь ты за меня замуж или нет? – Барни собрался уже пойти на кухню, но в это мгновение Эмили вернулась и поставила перед ним посуду.

– Конечно же нет! – ответила она с милой улыбкой на устах.

Она прекрасно понимала, что Барни говорит искренне, что им движет не минутный порыв переменчивых чувств, а нечто неизмеримо большее, – Барни видел это в ее прекрасных, полных сострадания очах. Так же, как видел он в них и кое-что другое – вечное «нет» ему самому и тому миру, к которому он принадлежал.

«Когда-то я бросил ее, и вот теперь пожинаю плоды предательства. Тот хлеб, что был брошен мною в воду, вернулся ко мне. Неумолимое течение принесло его назад – напитанный водою хлеб встал мне поперек горла – ни проглотить, ни отрыгнуть его уже невозможно… Я получил именно то, что должен был получить. Причем сотворил все собственными руками».

Он тупо взирал, как Эмили наливает кофе. Ее руки. Руки жены. Он отказался от всего. И означать это могло лишь то, что он стремился к смерти, иначе объяснить этот разрыв просто невозможно. Не настолько же он, в конце концов, глуп, чтобы…

– Барни, скажи лучше, как ты живешь? – спросила Эмили.

– Превосходно! – прохрипел он.

– Я слышала, ты теперь живешь с какой-то молоденькой девицей?

Эмили вновь села за стол.

– Это уже в прошлом, – еле слышно пробормотал Барни.

– И кто же у тебя теперь? – Она спросила его об этом таким тоном, словно говорила не со своим бывшим мужем, а с каким-нибудь старинным приятелем или даже с соседкой. Ужас! Как только у нее язык поворачивается!

– Кажется, я понял тебя, – проговорил Барни. – Ты боишься, что рано или поздно я тебя вновь оставлю. Как говорится, обжегшись на молоке… будешь дуть и на воду. Ну так вот, этого не случится. Могу поклясться.

Тон Эмили ничуть не изменился.

– Мне очень жаль тебя, Барни. На твоем месте я обратилась бы к психоаналитику. Кстати, я слышала, что ты обзавелся портативным психиатром. Это правда?

– Да. Его зовут… доктор Смайл.

«Где же я его оставил? – Барни вспомнил о своем чемоданчике. – Не иначе – у Рони Фьюгейт…»

– Мне нужна помощь, – вновь начал он. – Неужели мы не можем… – и не договорил.

«Разве мы можем изменить прошлое? Нет. Причина всегда предшествует следствию. Потерянное уже не вернуть».

Барни поднялся из-за стола.

– Похоже, я сошел с ума – заявил он, обращаясь к Эмили и Ричарду. – Вы уж меня простите. Я и сам чувствую, что со мной творится неладное!

– Значит, вам тем более надо хлебнуть кофейку! – воскликнул Хнатт. – Если хотите, могу налить чего-нибудь покрепче. – Хмурое настроение у Ричарда как рукой сняло, теперь он выглядел вполне жизнерадостным.

– Я сам не понимаю, что происходит, – сказал Барни. – Меня просил прийти сюда Палмер Элдрич.

«Хотя, вполне возможно, мне это только чудится…»

Он собрался с мыслями, но так и не смог вспомнить того, как попал сюда. Единственное, что он помнил точно, что это как-то связано с Палмером Элдричем…

– Понимаете, я считал, что все тут же выяснится, – пробормотал Барни и развел руками.

Хнатт и Эмили переглянулись.

– В данную минуту Элдрич находится в госпитале где-то на…

– Просто все пошло наперекосяк. Скорее всего, Элдрич перестал контролировать ситуацию. Надо срочно отыскать его. Должен же я все-таки понять, в чем дело!

И тут Барни почувствовал, что его начинает захлестывать волна ужаса – темная леденящая волна.

– Прощайте, – просипел он, двинувшись к двери.

– Стой! – приказал ему Хнатт.

Барни обернулся. Улыбающаяся Эмили продолжала пить кофе, рядом с ней сидел ее нынешний супруг Ричард Хнатт. И он, и она смотрели на Барни. Только теперь Барни разглядел, что у Хнатта нет правой руки – он держал вилку пятипалым протезом. Хнатт поднес вилку с яичницей ко рту, и Барни увидел жуткие стальные зубы. Хнатт был совершенно сед – сед и слеп. Его огромное тело занимало собой полкухни, и все же…

Все же это был Хнатт.

Барни недоуменно замер в дверях. Неужели это Элдрич? Так-так… Искусственная рука, стальные зубы, йенсеновские линзы… Все совпадает. И все-таки это не Элдрич!

– Должен признаться честно, – проговорил Хнатт, – на самом деле Эмили вспоминает вас до сих пор. На мой взгляд, она делает это излишне часто. – Он глянул на жену. – Я знаю, что для тебя превыше всего долг!

Ты считаешь, что тебе следует забыть о Барни, но это пока не очень-то удается, верно? Я не хочу, чтобы наш брак держался единственно на чувстве долга! Это просто невозможно. Если в нем нет ни капли искренности, ни толики взаимности, то грош ему цена! Мне от тебя жертв не надо. А то, я смотрю, ты привыкла оправдывать ими все и вся! Будь самой собой. Эмили! Выброси ты из головы весь этот вздор! Вспомни: когда Барни выставил тебя за дверь, ты не стала возражать против этого, ибо считала, что твой долг – пожертвовать собою ради карьеры своего любимого супруга. Ты совершаешь ту же ошибку и сейчас! Еще раз говорю тебе, будь самой собой, Эмили, – и все разом встанет на свои места! – Он посмотрел на Барни, улыбнулся и – как показалось Барни – подмигнул ему искусственным глазом.