Три сказки об Италии. Лошади, призраки и Чижик-Пыжик... - [45]
— Ай-я-я-яй! — заверещал кто-то невидимый.
Волчица огляделась.
— Ты нас не видишь, но ты знаешь, что мы здесь, — сказал другой голос. — Нам нужна та, бронзовая птичка. Живого можешь съесть сама.
Волчица принюхалась. Запах живого воробья складывался в ясный воздушный след, уводивший вправо. «Значит, они полетели к Капитолию», — подумала Волчица и сказала:
— Не знаю. Откуда мне знать, куда они полетели.
Глава 12
Путаница с императорами
— А с этим памятником связана черная страница воробьиной истории, — и Чивио указал на лихого бронзового молодца верхом на коне, стоящего на площади Капитолия. — Из-за него воробьев обвинили в преступлении, которого они не совершали. Началась эта детективная история примерно в 160— 180-х годах, когда безвестный скульптор изваял статую императора Марка Аврелия.
Жил-был в Риме император Марк Аврелий. Очень был умный человек и хитрый политик. А когда с него сделали бронзовую позолоченную статую, она унаследовала его хитрость. Вот только проявить эту хитрость у бронзового Марка Аврелия в благополучные античные времена не было никакой возможности. Стоял он и думал: «Тоска и скучища. Хоть бы что-нибудь случилось. Тогда я показал бы всем, какой я умный».
И накликал! В Средние века христиане сбрасывали статуи языческих богов и знаменитых героев античности. И даже отправляли их на переплавку. Когда толпа заявилась в Латеран, чтобы уничтожить памятник Марку Аврелию, он заявил:
— Тихо! Меня нельзя сбрасывать! И расплавлять тоже нельзя!
— Это еще почему? — удивилась толпа. — Юпитера можно, Юнону можно, Цезаря можно, а тебя нельзя?
— Ни в коем случае, — твердо сказал Марк Аврелий. — Потому что я — памятник императору Константину, первому принявшему христианство. А вовсе не Марк Аврелий, как вы, может быть, подумали.
— Врешь, — не поверила толпа.
— Чтоб я лопнул, — поклялся Марк Аврелий. — Видите, не лопнул. Значит, и вправду Константин.
Толпа оглядела памятник — правда, нигде не лопнул. Значит, Константин.
— А я не верю, — заявил один нахальный тип. — Докажи.
— Легко, — согласился Марк Аврелий. — «Константин» в переводе означает «постоянный». Посмотрите на меня: разве я переменный? Я явно постоянный — поставили, вот и стою.
Обошли римляне статую, потрогали: и вправду постоянный. Вылитый Константин. И памятник Марку Аврелию стали считать памятником Константину и даже поставили перед Капитолием. Там он и посейчас стоит. Одно плохо — позолота с него куда-то делась. Вроде бы никто статую с конем ножиком не скоблил… А позолоты все-таки нету. Римлян спрашивают:
— Куда позолоту-то дели? Сперли?
Римляне невинно разводят руками:
— Да сами удивляемся! Была — и нету! Наверное, она к пальцам сильно липла. Памятник-то душевный, вот всяк и норовил то коня по крупу потрепать, то императорскую ножку погладить. А крупинки золота прилипали к пальцам. За сотни лет все и прилипли. Оно и к лучшему. Говорят, что когда на памятник вернется позолота, наступит конец света.
— Ай-я-яй, — говорили римлянам. — Неправдоподобно.
— Тогда это воробьи, — и римляне кивали на стайки, копошащиеся у подножия статуи. — Они думали, что это зернышки, склевывали золото и постепенно обклевали всего Марка Аврелия. Точно вам говорим — воробьи! Конкретно вот эти.
Так воробьев клана Нумы Помпилия обвинили в воровстве. Уже много веков тащится за ними эта мерзкая клевета. И когда воробьи других кланов повздорят с воробьями клана Нумы Помпилия, то подкалывают их: «Да что с вами говорить! Вы у Марка Аврелия все золото стащили! И в Тибре спрятали».
— Почему именно в Тибре? — удивлялись воробьи клана Нумы Помпилия.
— Потому что от этого вашего гнусного деяния образовался глагол «стибрить», то есть украсть, — отвечают воробьи клана Навона (они самые остроумные в Риме).
Но вообще-то это так, дружеские подковырки. Все знают, что воробьи этого золота не крали.
— Отсюда мораль: невиновность уже сама по себе есть награда, — закончил Чивио.
— Потому что другой честному человеку не дождаться, — дополнил Чижик. — Даже если он воробей.
Глава 13
Четыре в одном
— А сейчас мы посмотрим мост, — сказал Чивио. — Там есть очень странный памятник, ты таких никогда не видел. Мост Фабриция носит неофициальное название Мост Четырех Голов. Этот Фабриций был не то куратор, не то прокуратор в 62 году до нашей эры. Мост сохранился с тех времен и даже не слишком переделан. Про него рассказывают такую сказку.
— Прокляну! Утоплю! Разольюсь и затоплю! — бушевал бог Тибра Тиберин в своем подводном дворце. Дворец был так себе — низенький, плоский и длинный, похожий на ряд подводных амбаров. Тиберин туда на четвереньках вползал. Потому что Тибр — это вам не океан, глубина не та. А по обычаю надо, чтобы верхушки дворца водяного божества хотя бы из воды не торчали.
— Ну что ты так расстраиваешься, — ворковала Рея Сильвия, бывшая весталка, а ныне речная богиня и счастливая супруга Тиберина. — Не волнуйся, милый, тебе вредно. Вон позеленел весь, наверное, давление поднялось.
— Эти люди затеяли строить через меня мост! — возмущался Тиберин. — Оскорбление! Наглость! Шантаж и рэкет!
