Три сестры, три королевы - [28]

– Такая светловолосая девочка? Лет шести?

– Нет, это Маргарита, дочь Маргариты Драммонд.

– Маргарита! Он дал бастарду мое имя?

Она снова склоняет голову и замолкает. Фрейлины бросают на нее сочувствующие взгляды, жалея ее, оказавшуюся загнанной в угол моей вспыльчивостью. Я известна своей гневливостью, и ни одна из них не хотела бы оказаться на ее месте или стать вестником любых дурных известий.

– Он всем им дал свое имя, – тихо говорит она. – Они все Стюарты.

– Почему же они не дали детям фамилии мужей, раз уж они все подброшенные кукушата? – Теперь я пришла в ярость. – Почему король не требует, чтобы мужья содержали своих жен и детей под своей крышей? Почему мужья не держат своих жен там, где им место, – в своих домах?

Она молчит в ответ.

– Но одного из них он назвал Яковом. Кто из них Яков?

– Сын Дженет Кеннеди, – тихо отвечает она.

– Дженет Кеннеди? – Я знаю это имя. – И где она? Здесь?

– Нет, нет, – быстро говорит она, словно это было невозможно. – Она живет в замке Дарнауэй, очень далеко отсюда. Вы никогда с ней не встретитесь.

Слабое утешение.

– Так король больше с ней не видится?

– Мне об этом неизвестно.

– А что насчет других?

– Каких других?

– Других детей. Ради всего святого, да их должно быть не меньше дюжины!

Она начинает считать их на пальцах.

– Александр и Екатерина, дети Мэрион Бойд, Маргарита, дочь Маргариты Драммонд, Джеймс, сын Дженет Кеннеди, и трое самых младших, они так малы, что все еще живут со своей матерью, Изабель Стюарт, ее нет здесь, при дворе. Детей зовут Джин, Екатерина и Джанет.

– И сколько их всего выходит?

Я вижу, как она считает.

– Семеро здесь. Разумеется, возможно, есть кто-то еще, но о них ничего неизвестно.

Я смотрю ей прямо в глаза.

– Я не потерплю их присутствия здесь, под одной крышей со мной, – произношу я. – Ты меня поняла? Тебе придется передать это королю.

– Мне? – Она качает головой, сохраняя абсолютное спокойствие. – Я не могу сказать королю Шотландии, что его детям нет места здесь, в крепости Стерлинг, ваше высочество.

– Тогда это придется сделать моему камерарию. Или исповеднику, или кому-нибудь другому. Я этого не потерплю.

На лице леди Хантли не дрогнул ни один мускул.

– Вам придется сказать ему об этом самой, ваше величество, – спокойно и с уважением ответила она. – Он ваш муж. Но если бы я была на вашем месте…

– Что невозможно, – перебиваю ее я. – Я – принцесса дома Тюдоров, старшая из принцесс, и таких, как я, больше нет.

– Если бы каким-то чудом я оказалась на вашем месте, – поправляет себя она.

– То оказались бы замужем за самозванцем, – злобно выговариваю я. – С очевидностью, вам не удалось достичь моего положения.

– Я просто хотела сказать, что если бы я была молодой женой короля Шотландии, то о вашем пожелании просила бы его как об одолжении, а не требовала бы, как надлежащее мне по праву. Потому что он король и над вами, и этот король очень любит своих детей. Он способен на истинную любовь, и к нему можно обращаться с просьбами. Правда…

– Правда – что?

– Он будет расстроен, – просто говорит она. – Он любит своих детей.

Тюдоры не просят об одолжениях, и, как принцесса рода Тюдоров, я жду к себе должного отношения. Екатерине Арагонской не пришлось делить с кем-либо замок Ладлоу, только с нашей кузиной из рода Плантагенет, Маргаритой Поул и ее мужем, охранником Артура. Ее никто бы не посмел просить о том, с чем столкнулась я. Когда моя младшая сестра выйдет замуж, скорее всего за испанского принца, то она отправится в свое новое королевство со всеми надлежащими почестями, и там ее не будут ждать шлюхи ее мужа и его бастарды. И я не собираюсь терпеть обращение, не подобающее моему положению, я ничем не хуже них, тем более что они обе уступают мне в возрасте или положении.

Я дожидаюсь следующего дня, и после окончания службы в часовне, но до того, как мы покинем святилище Господне, я трогаю мужа за рукав и говорю:

– Муж мой, я не считаю правильным, что ваши бастарды живут в моем замке. Этот замок передан мне во владение в качестве дара, и я не хочу видеть их здесь.

Он берет мою руку и удерживает ее в своих ладонях, внимательно глядя мне в глаза, словно мы снова обмениваемся клятвами перед алтарем.

– Дорогая женушка, это мои дети, и они дороги моему сердцу. Я надеялся, что ты будешь к ним добра и подаришь им маленького братика.

– Мой сын будет рожден в браке, где в жилах обоих родителей течет королевская кровь, – холодно говорю я. – И он не станет делить детскую с бастардами. Он будет расти в компании благородных отпрысков.

– Маргарита, – говорит он еще мягче. – Эти маленькие чада ни в чем тебе не преграда и не соперники. Ты их королева, и стоишь превыше всех остальных, и моя единственная жена. Твой сын, когда родится, станет принцем Шотландии и наследником английского трона. Дети могут жить здесь, они не доставят никому хлопот. В этом замке мы будем лишь проездом, всего пару раз в год, ты едва будешь их видеть. Тебе это ничего не будет стоить, а я буду знать, что они живут в самом безопасном месте страны.

Он покачивает мою руку, но я не отвечаю на его улыбку. Его прикосновения нежны, но они не смягчают моего сердца. Я видела, в какой страх ввергали моего отца бастарды и кузены моего деда. Говорят, Плантагенеты получили свое имя в честь одного сорняка, который растет в любых условиях и множится многократно, и среди их семени мы, Тюдоры, вынуждены сражаться за свое место под солнцем с бесчисленными претендентами на трон. Я не позволю наполнять мой замок детьми-полукровками. Мой отец казнил на плахе кузена собственной жены, только ради того, чтобы ни у кого не возникало сомнений в том, кто истинный наследник короны Англии. Родители Екатерины потребовали его смерти еще до того, как отправили ее в Англию, и я не соглашусь на меньшее. Я не позволю взращивать соперников своему сыну в его же доме и еще до его рождения. Соперниц я тоже терпеть не собираюсь.