Три сердца и три льва - [62]

В противоположной от входа стене пещеры был пробит туннель – высотой метра в три и чуточку поуже. Хольгеру с Сарахом пришлось идти, едва не задевая друг друга локтями. Хольгер старался не гадать, голыми руками пробил тролль этот туннель, или нет. Раз или два он споткнулся о кости, которые могли быть только обломками человеческих черепов. Туннель сворачивал, еще раз, и еще, чувство направления совершенно отказалось служить Хольгеру, и вдруг он понял, что знает точно: они спускаются вниз бесконечной дорогой в самое нутро земли. Собрав всю силу воли, он удержался от крика.

Туннель привел их в пещеру, где зияли три прохода. Гуги вышел вперед, жестом приказал Сахару и Хольгеру остаться на месте. Свет факела заострил черты его лица, огромная тень гнома казалась черным гротескным чудовищем, готовым на него броситься.

Он внимательно присмотрелся к пламени, ставшему желтым и коптящим, потом послюнил палец, поднял его обращаясь во все стороны и выбрал левый туннель, буркнув:

– Туда.

– Нет, – сказал Хольгер. – Смотри, он ведет вниз.

– Ничего не вниз. И не ори так.

– Ты с ума сошел! – сказал Хольгер. – Каждый глупец…

Гуги глянул на него из-под клочкастых бровей:

– Каждый глупец вправе думать, как ему нравится. Вдруг ты и прав. Головой не поручусь. Только по-моему, хорошая дорога как раз тут, и о подземелья я знаю малость побольше твоего. Так как, пойдете, куда я показал?

Хольгер проглотил слюну:

– Ладно. Извини. Веди нас.

Гуги усмехнулся:

– Ты дельный парень.

И затопал в левый туннель. Остальные пошли следом.

Вскоре стало ясно, что туннель поднимается вверх. Хольгер ни словом не обмолвился, когда Гуги миновал несколько боковых коридоров, не удостоив их и взгляда. Но когда они оказались в схожей пещере с тремя проходами впереди, гном какое-то время колебался.

Наконец сказал озабоченно:

– Все мне подсказывает, что средним надо идти. Вот только тролля смрад там сильнее.

– Ты даже отличаешь, где сильнее, где слабее? – поморщился Сарах.

– Наверное, там его логово, – шепнула Алианора. Чей-то конь фыркнул. В тесном пространстве это прозвучало, как выстрел. – А ты не мог бы найти другую, окольную дорогу?

– Моно попробовать, – ответил Гуги неуверенно. – Только времени уйдет куча.

– А нам нужно как можно быстрее добраться до церкви, – сказал Хольгер.

– Зачем? – спросил Сарах.

– Сейчас это неважно, – ответил Хольгер. – Попросту поверь мне на слово, ладно?

Хотя сарацин и достоин доверия, не время и не место посвящать его во все сложности. Слишком много значит Кортана, не зря враги так стараются помешать…

Моргана без труда могла бы опередить Хольгера, оказаться у церкви раньше. Но это ей ничего не даст – она не смогла бы перенести Кортану в другое место. Меч чересчур тяжел для женских рук, а чары применить нельзя – мешает ореол святости Кортаны и лежащее на ней благословение. Кто должен помочь фее, унести меч самым естественным образом, с помощью физической силы – так, как и украли Кортану в прошлый раз. Однако все за то, что дикари панически боятся церкви святого Гриммина и никогда к ней не подойдут, даже если фея прикажет. А ее собственные полки из жителей других краев заняты подготовкой к войне с Империей.

Если у нее будет время, она безусловно найдет кого-нибудь в помощники. Или призовет силы, способы легко расправиться с Хольгером, прежде чем он достигнет церкви. Но пока что ему везет – больше, чем он того заслуживает. Он прекрасно знал, что не одолел бы самых сильных союзников феи. Только святому такое под силу, а Хольгеру ох как далеко до святости…

Эрго: нужно спешить изо всех сил.

Сарах хмуро смотрел на него. Потом вздохнул:

– Тебе виднее, друг мой. Идем кратчайшей дорогой.

Хольгер пожал плечами и двинулся вперед. Туннель изгибался, вел вверх, потом вниз, снова вверх, заворачивал, расширялся, сужался. Их шаги гремели, как удары в бубен. Мы здесь, мы здесь, тролль, мы здесь, мы идем…

Коридор сузился настолько, что они плечами задевали стены. Впереди Гуги, за ним – Хольгер, за ним – Сарах, и последней – Алианора. Коней ведут под уздцы. Зыбкое пламя факела бросает на стены алое сияние и пляшущие тени. Хольгер расслышал приглушенный голос Сараха:

– Самый тяжелый мой грех – то, что я позволил столь прелестной девушке оказаться в столь зловонной дыре. Бог мне этого никогда не простит.

– Но я прощу, – шепнула Алианора.

Сарацин засмеялся:

– И этого достаточно! Госпожа моя, кому нужны солнце, луна и звезды, если рядом – ты?

– Прошу тебя, помолчи. Мы и так выдаем себя шумом.

– Прошу тебя, помолчи. Мы и так выдаем себя шумом. Хорошо,

Удовольствуюсь мыслями. Мыслями о красоте, грациозности, прелести и доброте, словом, мыслями об Алианоре.

– Ох, Сарах…

Хольгер закусил губы до крови.

– Тихо вы, там сзади, – прошипел Гуги. – У самого логова идем. Коридор оборвался. Факел освещал крохотную часть огромной пещеры, когда пламя чуточку разгорелось, Хольгеру показалось, что он видит стены, плавными изгибами возносящиеся на невообразимую высоту. Землю устилал толстый слой веток, листьев, полусгнившей соломы и костей – повсюду обглоданные кости. И над всем этим царил неодолимый, парализующий запах смерти.