Три сердца и три льва - [55]

Он взял себя в руки и плыл дальше. Ярость русалки настигла его:

– Тогда умри!

Вдруг вместо кислорода он вдохнул воду. Русалка сняла с него заклятия. Он задыхался, легкие жгло. Едва не выпустил свой магниевый факел. Увидел русалку – она приближалась, окруженная тучей щук. Хольгер отпугнул их факелом, задержал дыхание и поплыл. Вверх, вверх… Мышцы слабели, сознание мутилось, но он плыл вверх.

Голова его оказалась над поверхностью озера, он закашлял, отплюнулся, набрал полную грудь воздуха. На небе стояла полная луна, отбрасывая на воду ломаную дорожку серебристого света. Хольгер поспешно выгребал к черному берегу, держа факел над самой водой. Пламя погасло в тот миг, когда он достиг камышей. Продрался сквозь заросли и побежал, стремясь уйти как можно дальше от воды. Потом упал.

Холод коснулся мокрой одежды, забрался под нее, разлился по телу. Хольгер лежал, щелкая зубам, ожидая, когда силы вернутся и можно будет пойти в лагерь. Победителем он себя не чувствовал. Он выиграл этот раунд, но впереди ждут новые. И кроме того… кроме того… может не стоило уходить так быстро?

Глава 20

Он отыскал лагерь. Камень вздымался над землей, как корабль, черный на фоне ночи; а освещенные лунным блеском, гонимые ветром облака создавали впечатление, что корабль плывет. По каким морям? Костер почти прогорел пятнышко света оттенка запекшейся крови. Хольгер вскарабкался на борт и увидел прижавшихся друг к другу коней, их темные силуэты можно было принять за корабельную надстройку. Сарах стоял на носу, глядя в сторону севера. Ветер, воющий в невидимых винтах, раздувал его плащ. Лунный свет на обнаженной сабле.

Крохотная разъяренная фигурка сграбастала Хольгера за ноги и попыталась встряхнуть:

– Парень, где ты шлялся? Мы тут чуть с ума не свихнулись. Одни следы на берегу, и вдруг вот он заявился, мокрый, хоть выжми, и злыми местами пахнет… Где ты был?

Сарах полуобернулся к нему, блеснули глаза под островерхим шлемом, но сарацин тут же отвернулся и упорно смотрел на север. Хольгер глянул туда. Далекие горы заслоняли край долины, но показалось все же, что он различает зыбкое, мерцающее алое сиянье, словно кто-то разжег там огромный костер. Внезапно страх перехватил ему горло.

– Где Алианора? – крикнул он.

– Полетела тебя искать, сэр Руперт, – медленно, очень спокойно ответил Сарах. – Когда мы отчаялись тебя найти, она обернулась лебедицей и полетела осмотреть горы. То сияние мы уже тогда увидели, боюсь, туда она и полетела. Не думаю я, чтобы здесь, в этих местах, у такого огня, собрались добрые люди.

– И ты ее не удержал? – гнев прогнал охвативший тело холод. На негнущихся ногах он двинулся к мавру. – Клянусь богом…

Соблаговоли объяснить мне, благородный рыцарь, – сказал Сарах как можно учтивее, – как я успел бы ее задержать, если она скороговоркой заявила, что собирается делать, и тут же взмыла в воздух? Я ее попросту не успел схватить.

– Все так и было, – буркнул Гуги. – Расскажи лучше, где тебя носило. – Хольгер колебался. Гном переступил с ноги на ногу и добавил: – Да сам знаю – снова ты кому-то дал себя обдурить. Но мы должны услышать, как все было, чтоб знать, чего еще ждать.

Хольгер почувствовал, что силы покидают его. Он сел, обхватил колени и рассказал во всех подробностях историю своего пленения и бегства Гуги сказал, теребя бороду:

– Ну да, она самая, русалка коварная. Я ж не люблю попусту болтать, я тебя сразу упредил, что тут недоброе для нас место. Запомни хорошенько и в другой раз меня слушайся. Я чаще прав бываю, чем ошибаюсь, на многих случаях из своей жизни могу тому дать пример. Одна моя врожденная скромность мешает рассказать, как в Гроте Гавера таилась волшба, а я отговаривал бедного сэра Турольда, отговаривал…

Не обращая внимания на гнома, Сарах сказал задумчиво:

– Похоже, неимоверно важная на тебя возложена миссия, сэр Руперт, Раз на твоем пути воздвигают такие преграды…

Хольгер был чересчур утомлен и измучен, чтобы попробовать рассеять подозрения Сараха и объяснить, что все – случайное совпадение. Он стянул мокрую одежду и стал искать, чем бы обтереться – но шум крыльев над головой и возникшая из тьмы белая птица заставили его побить все рекорды в молниеносном натягивании мокрых штанов.

Алианора опустилась на камень и приняла человеческий облик. Увидев Хольгера, тихо вскрикнула и шагнула было вперед, но тут же замерла. В слабом свете прогоревшего костра он не мог рассмотреть ее лицо, видел лишь темный силуэт, едва озаренный багровым сиянием углей.

– Значит, ничего страшного не случилось, – сказала она довольно холодно. – И прекрасно. Я летала посмотреть, что там за свет. Это стоянка дикарей на голом склоне горы, и… – ее голос сорвался. Дрожа, она смотрела на Сараха, словно ища у него тепла и участия. Зубы сарацина блеснули в черной бороде. Он сорвал с себя плащ и набросил на плечи девушки.

– И что ты там увидела, о храбрейшая и прекраснейшая из женщин? спросил он, чересчур уж заботливо кутая девушку в плащ.

– Там справляют шабаш, – она оглянулась в темноту. – В жизни такого не видела, но это явно что-то вроде шабаша. Тринадцать мужчин стояли полукругом вокруг костра, разложенного у каменного алтаря, на котором лежал сломанный крест. Большинство из них, судя по одежде и украшениям, вожди диких племен. А другие, похоже, с севера… Старые все, старые, и на лицах такое зло, что крылья едва не отказались мне служить, и я чуть не упала наземь. А за кругом света, так, что я их едва различала, стояли чудовища. Ох, как я рада, что их скрывала тьма – даже то, что я разглядела, будет преследовать меня по ночам. Эти тринадцать не сводили глаз с алтаря, а на алтаре истекало кровью… – она проглотила слюну и с усилием закончила, – человеческое дитя. И на вершине алтаря сгущался мрак, похожий очертаниями на человеческую фигуру, но ростом гораздо выше человека… Я улетела. Это было с час назад. Я не могла спуститься на землю, к вам, пока холодные ветры не унесли с собой часть моего ужаса…