Три самодержца. Дневники генеральши Богданович - [28]

13 мая. Пришел Каульбарс. Е. В. ему сказал, что, верно, отношения Марии Павловны ко двору хороши, так как она всюду является с императрицей. Он на это сказал, что часто это означает обратное. После известного письма Боби Шувалова он раз пришел в Царском к Владимиру Александровичу. Входя с ним в залу, они увидели Шувалова, которого вел. князь очень дружески встретил, затем увел его к жене. Завтрак запоздал на 20 минут. Когда вышли вел. князь с женой и Шувалов с женой, все, кроме вел. князя, были страшно красны, и во время завтрака все внимание хозяев было обращено на Шуваловых. После завтрака Каульбарс сказал вел. князю: «Monseigneur, maintenant je ne comprends rien»[23]. Ha это вел. князь отвечал: «Il у а beaucoup de choses, que vous ne pourrez comprendre jamais»[24].

16 мая. Вчера слышала от Китицына следующий рассказ. Вел. кн. Константин Николаевич, прогуливаясь по Павловску с Рамзаем, встретил урядника, который отдал ему честь. Вел. князь остановился и подал ему руку. Рамзай выразил ему свое удивление, как это он подал руку уряднику. На это Константин Николаевич сказал: «Что же тут удивительного? Сегодня он урядник, а завтра может быть губернатором».

9 июня. Ездила к Толстым в Пирогово. Толстой сказал, что его брат Лев говорит, что если будет царский манифест объявления войны, то он, Толстой, издаст тотчас же свой манифест против войны. Там у них была сестра их, графиня Толстая, которую эта фраза, повторенная братом, покоробила.

29 июня. Вел. кн. Мария Павловна в Варшаве выехала на смотр с мужем верхом, и мимо них прошли войска. Оба они ищут популярности. Императрица ее не любит.

9 июля. Рассказывали, что приезд в Тулу вел. кн. Владимира сопровождался рядом скандалов. Он уехал недовольный. Всего там было 6 дворян. Подарок тульских дворян Владимиром Александровичем был принят нелюбезно. Как видно, здесь он потерпел неудачу.

14 июля. Сегодня канун великого торжества. Завтра в Киеве и по всей России празднуется крещение Руси 900 лет тому назад. Воображаю, какою торжественностью это обставлено в Киеве.

Была старуха Толстая, сестра Толстого. О брате сказала, что он не рисуется, как многие это думают, что он все еще ищет убедиться в существовании души и ее бессмертии. Последнее его сочинение «Из жизни», которое было остановлено духовной цензурой, до того запутанно и так неясно выражена его мысль, что, читая, начинаешь думать, что он впал в детство. Говорила, что соглашается с людьми, которые находят, что Лев Толстой получил поверхностное образование; хотя он в последнее время и много читал, но у него ум неглубокий, он превратно толкует Священное писание, с которым тоже мало знаком. Он Евангелие вряд ли читал более одного раза. Нужно, читая его книги, всегда спросить его объяснения, которое он сам охотно дает, но противоречий не любит и сердится, а с его объяснениями трудно соглашаешься. Она рассказала, что, уже будучи студентом, ее брат пописывал, но никто не принимал его писаний всерьез. Затем он уехал на Кавказ, и первое, что было напечатано из его сочинений, было «Детство и отрочество», затем «Казаки». Его талант был для всех настоящим сюрпризом. Никто из его детей не унаследовал этого таланта, может быть, кто-либо из малюток, но старшие – нет. Он терпеть не может гувернеров и гувернанток, находя, что это совершенно не нужно, бесцельно, противно его убеждениям. Она говорила, что он, как и брат ее Сергей, смеется над религиозными чувствами. Братья Толстые того мнения, что если хочешь молиться, то помолись сам, не прибегая к рясе.

Французский «Gaulois» все доискивается причины приезда в Петербург императора Вильгельма и, между прочим, пишет, что во время болезни покойного императора у него пропало со стола много серьезных бумаг, между ними одна, касающаяся будущих военных замыслов Германии, составленная Бисмарком. В краже подозревают или императрицу Викторию, или доктора Макензи. Теперь эта бумага находится в руках английской королевы, которая может все передать России, которую тоже в ней не щадят. Чтобы Россия, узнав об этом, не слишком враждебно относилась к Вильгельму, он и приехал в Петербург, поставив себе задачей устроить свадьбу своей второй сестры с нашим наследником. Все это сказки. Французы боятся сближения России с Германией. Но я верю нашему царю. Он справедлив, честен и в обиду никого не даст, благо, что теперь своею твердостью приобрел себе первый голос в политике.

17 июля. Приехали соседки Ивашкины, две старые девы. Говорили про Льва Толстого. Он ходит мазать печи у крестьян, чтобы о нем говорили. Если бы это сделал у себя, то никто бы не знал. Когда он приходил в прошлом году к брату, утром он вдруг пропал. Его искали весь день. Оказалось, он пошел пахать одному мужику его поле. Это был сын кормилицы одной из его дочерей, который был нездоров в эту минуту. Все свое состояние он перевел на имя жены и считает себя ее поденщиком. Недавно здесь был пожар в его соседстве, он выпросил у жены 25 руб., чтобы дать погорельцам. Сгорело, говорят, дворов около 12-ти. Какая же это помощь! Дочь его Татьяна, когда была у нас последний раз, говорила, что все они собираются идти за 100 верст в Оптину пустынь и она пойдет в лаптях. Большие оригиналы эти Толстые.