Три революции - [18]

Аналогичную динамику дают нам опросы по недостатку пшеничной муки - 19,8% в начале войны, 8,3% в конце 1914-го, 7,9% в начале 1915 года, 15,8% весной, 27,7% летом, 22,5% осенью 1915 года. [3]

Опросы по крупам, овсу и ячменю показывают аналогичные пропорции - начало войны приводит к недостатку продуктов примерно в 20 процентах опрошенных городов, по мере того, как первые истерические реакции на начало войны стихают, к зиме замирает и развитие продовольственного кризиса, но уже к весне 1915 года происходит резкий всплеск, стабильно нарастающий далее. Характерно, что мы не видим снижения динамики (или видим крайне незначительное снижение) к осени 1915 года - времени сбора урожая и максимального количества зерна в стране.

Что означают эти цифры? В первую очередь они свидетельствуют, что продовольственный кризис зародился в России с началом Первой мировой войны в 1914 году и получил свое развитие в дальнейшие годы. Данные опросов городов и уездов в октябре 1915 свидетельствуют о перетекании кризиса в 1916 год, и далее. Нет никаких оснований предполагать, что февральский кризис с хлебом в Петрограде явился обособленным явлением, а не следствием все развивающегося процесса.

Интересна нечеткая корреляция возникновения нужды в городах с урожаями, или отсутствие таковой. Это может свидетельствовать не о недостатке зерна, а о расстройстве системы распределения продуктов - в данном случае, хлебного рынка.

Действительно, Н.Д. Кондратьев отмечает, что зерна в период 1914-1915 гг. в стране было много. Запасы хлебов, исходя из баланса производства и потребления (без учета экспорта, который практически прекратился с началом войны), он оценивает [4] следующим образом (в тыс. пуд.):

1914-1915 гг.: + 444 867,0

1915-1916 гг.: + 723 669,7

1916-1917 гг.: - 30 358,4

1917-1918 гг.: - 167 749,9

Хлеб в России, таким образом, был, его было даже больше, чем требовалось, исходя из обычных для страны норм потребления. 1915 год и вовсе оказался весьма урожайным. Дефицит возникает лишь с 1916 года и развивается в 17 и 18-м. Конечно, значительную часть хлеба потребляла отмобилизованная армия, но явно не весь.

Чтобы получить дополнительную информацию о динамике продовольственного кризиса, взглянем на рост цен на хлеб за этот период. Если средние осенние цены на зерно Европейской России за 1909-1913 годы принять за 100 процентов, в 1914 году получаем рост в 113% для ржи и 114% для пшеницы (данные для Нечерноземья). В 1915 году рост составил уже 182% для ржи и 180% для пшеницы, в 1916 – 282 и 240 процентов соответственно. В 1917 году – 1661% и 1826% от цен 1909-1913 годов. [5]

Цены росли по экспоненте, несмотря на избыточность 1914 и 1915 годов. Перед нами яркое свидетельство либо спекулятивного роста цен при избыточности продукта, либо роста цен в условиях давления спроса при низком предложении. Это вновь может свидетельствовать о крахе обычных методов распределения товаров на рынке – в силу тех или иных причин. Которые мы и рассмотрим подробнее в следующей главе.

Примечания:

[1] Н.Д. Кондратьев, «Рынок хлебов и его регулирование во время войны и революции». М.: «Наука», 1991. Стр. 161.

[2] там же, стр. 162.

[3] там же, стр. 161.

[4] там же, стр. 141

[5] там же, стр. 147

10. Причины возникновения продовольственного кризиса

Продовольственный кризис складывался из ряда факторов, влияющих на экономику страны как каждый по отдельности, так и совместно.

Прежде всего, с началом Первой мировой войны в России прошел ряд мобилизаций, изъявших из экономики многие миллионы рабочих рук. Особенно болезненно это отразилось на деревне - у крестьян, в отличие от фабричных и заводских рабочих, не было "брони" от отправки на фронт.

Масштабы этого процесса можно оценить, исходя из роста численности российской армии. Если армия мирного времени состояла из 1 370 000 чел., то в 1914 году ее численность возросла до 6 485 000 чел., в 1915 году – до 11 695 000 чел., в 1916 году – 14 440 000 чел., в 1917 – 15 070 000 чел. [1]

Для снабжения столь большой армии требовались огромные ресурсы. Но одновременно и естественно, изъятие столь большого числа рабочих рук из хозяйства не могло не сказаться на его продуктивности.

Во-вторых, в России началось сокращение посевных площадей. Как минимум на первом этапе оно не было напрямую связано с мобилизацией мужского населения в армию, в чем мы убедимся ниже, и должно рассматриваться как отдельный фактор.

Сокращение посевных площадей происходило как по причине оккупации ряда территорий, так и под влиянием внутренних факторов. Их необходимо разделить. Так, Н.Д. Кондратьев отмечает, что "оккупация определилась в более или менее полной форме к 1916 г.", что позволяет произвести оценку выбывших из оборота земель. Цифры таковы: общая посевная площадь в среднем за 1909-1913 гг. – 98 454 049,7 дес. Общая посевная площадь губерний, оккупированных к 1916 году – 8 588 467,2 дес. Таким образом под оккупацию попали 8,7% от общих посевных площадей империи. Цифра большая, но не смертельная. [2]

Другой процесс происходил под влиянием внутренних политических и экономических факторов. Если взять общую посевную площадь (за вычетом оккупированных территорий) в 1909-1913 за 100%, динамика посевных площадей последующих лет предстанет перед нами в следующем виде: