Три рассказа - [22]

— Хороша, — причмокнул парень и, направляя измерительный прибор, двинулся по замысловатому лабиринту на поиски удовлетворения. Едва он прикоснулся к заветному тайничку, как из соседней комнаты послышался душераздирающий вопль.

— Слышали?! — спросил Боб, посматривая на закрытую дверь. — Что такое.

— Не знаю, — откликнулся Майкл, пожимая плечами, — кажется этот дурак орет. Пойду посмотрю, что случилось. Вот, козел — разорался.

Через секунду из комнаты раздался удивленный возглас:

— Боже, он сбежал.

Как только за мучителями закрылась дверь, Петр Иванович, рыдая повалился на пол. Безудержная тоска сковала душу стальными обручами, сердце болезненно ныло, слезы, градом стекая по подбородку, падали на пол. Он никак не мог поверить в случившееся, представляя смерть дочери, как страшный кошмар. Но он понимал, что это совсем не сон и, когда прийдет пробуждение, дочь не вернется. Она мертва!!! И мертва по-настоящему. Поруганная и убитая безжалостными насильниками по его вине. А причина всему — деньги, их мерцающий блеск. Смахивая рукою слезы, он с сожалением заметил, что смерть дочери не стоит всех вместе взятых денег мира. Зеленые бумажки принесли ему только несчастье, преждевременную гибель. Сначала дочери, а сегодня вечером и ему.

— Нет! — гневно воскликнул мужчина, перебирая пальцами взъерошенные волосы. — Я буду бороться! Я отомщу им за дочь!

Он вскочил на ноги и, напрягаясь, попытался усилием рук разорвать цепь наручников. Но стальные звенья не поддались. Багровый от натуги, он в бешенстве завыл: — Не могу! Не могу!! — и головой забился о стену.

Не могу, — твердил Петр Иванович, разбивая в кровь лоб, — не могу. Нет я не должен сдаваться, я должен быть сильным. Ради дочери. Нужно найти выход освободиться. Но как? — мужчина огляделся вокруг в поисках режущего железного предмета. — Ничего нет подходящего… — удрученно промолвил он натыкаясь взглядом на битые бутылки и сломанные деревянные ящики. — Ничего. Что же делать? Дочка… Моя милая дочурка-как я мог потерять тебя. Я не прощу себе этого, никогда в жизни. Да что значит жизнь без тебя-разве я смогу без тебя жить! Нет!

Перед глазами живым воплощением всплыл образ голубоглазой дочери, она, не мигая, смотрела на отца и, покачивая головой, вдруг заговорила и каждое произнесенное слово наполняло сердце болью. — Папа, ты убил меня. Я мертва. Такая молодая и холодная. За что, папа, ты так поступил со мной? Разве я в чем-то провинилась? За что ты променял меня на деньги?

Мужчина зарыдал и, потупив взгляд, монотонно закивал головой. — Я вижу ты переживаешь свою вину, но ты должен искупить ее. Кровь за кровь! Отомсти им, папа! За меня-отомсти.

— Да, да, отомщу. — встрепенулся мужчина и обвел подвал горящим безумным взором, — Я люблю тебя, доченька! И они заплатят за твою смерть по полной программе! Я убью их! размельчу на кусочки, сотру в порошок!…

Переминаясь с ноги на ногу, он нечаянно наступил на стекло, раздался резкий скрипящий звук. Петр Иванович отступил на шаг, тусклый свет электрической лампы высветил «розочку» похожую на нож. Он наклонился и поднял стекло. Один край, по остроте, напоминал остроотточенное лезвие. Он провел стеклом по цепи и едва не задохнулся от ярости-не осталось и следа. Стекло не резало железо. И вдруг в голову пришла сумрачная идея.

— Это мое оружие! Я все-таки нашел его! Я освобожусь и отомщу за тебя, дочка! — воскликнул он радуясь, словно ребенок. — Нужно собраться с силами и совершить это-если я не могу перерезать наручники, то я отрежу руку. Будет больно, но чтобы не закричать, он должен перетерпеть боль, стиснув зубы-вытерпеть, не издав ни писка, и, только так, он сможет освободиться. Еще сидя на стуле, он приметил едва приоткрытую дверь, ведущую дальше в подземелье, и, если выпадет шанс, он должен воспользоваться этим путем.

Он все рассчитал, на побег отведено десять минут, и, если все пойдет как он задумал, то подонки останутся с носом. Стоп! Неожиданно он вспомнил контору неделю назад. Так. Дальше было-к нему зашел Заяц-точно. Потом он вышел в туалет, оставляя парня одного в кабинете. Но его перехватила секретарша и попросила срочно достать документы из сейфа. Он хотел ей отдать ключи, но не нашел их в кармане. тогда он вернулся в кабинет, где застал вздрогнувшего Зайца, державшего в руке пластилин, а на столе лежали ключи. Тогда он не придал этому значения. А сейчас все стало на свои места-вот почему сейф оказался не вскрытым-слепок, по которому они сделали дубликат. Ну, Заяц, — вот подлец! Подставил! Как можно было так поступить, зная, наперед, что денег я не брал, разыграть такой спектакль, и при этом убить мою дочь. Твари! За это я должен отомстить им вдвойне. А я, дурак, прибежал к ним, поведать о своей беде, дурачина-простофиля! А они просто смеялись надо мной, издевались, били… Гады! Петр Иванович сжал кулаки и с ненавистью посмотрел на закрытую дверь, за которой находились враги.

— Я отомщу вам-процедил он сквозь зубы. И только сейчас заметил как сильно онемела рука, прикованная наручниками к батарее. Стальная дуга перетянула конечность, перекрывая доступ крови, кисть побелела, а пальцы не слушались. Перетянули, гады. — Петр Иванович притронулся к руке и не почувствовал прикосновения, — Да это ведь еще лучше, будет менее болезненно, теперь я как под наркозом в хирургическом отделении.