Три повести о любви - [39]
Но тут к ним подлетел субъект в косоворотке, перетянутой узким кавказским ремешком с металлическими украшениями. Его черные глаза были по-профессиональному деликатны и ласковы — распределяли интерес поровну между Светланой и Ипатовым.
«Добро пожаловать, дорогие гости!» — не то с грузинским, не то с армянским акцентом протянул он. И с широким жестом повел их куда-то в глубь зала.
«Послушайте, вы не можете посадить нас за отдельный столик?» — попросил Ипатов официанта.
«Никак не получится, дорогой. У нас все столики на шесть персон. — И негромко добавил: — Но вас я посажу за наш лучший столик. Для самых дорогих гостей!»
Он действительно подвел их к свободному столику, на котором стояла табличка: «Занято». От других столиков этот отличался еще тем, что в центре его белел букетик хризантем. Подальше был и оркестр — не так гремело.
Официант положил перед ними меню:
«Выбирайте, дорогие! Холодные закуски. Горячие блюда. Коньяки. Водка. Сухие вина. Цыплята табака сегодня — объедение!»
«Что возьмем?» — спросил Ипатов Светлану.
«Мне все равно». И опять, как уже не раз было до этого, от нее повеяло холодом.
Официант вежливо отошел в сторонку.
Ипатов растерянно листал меню: одни закуски занимали в нем две страницы. Не говоря уже об остальном! И названия одно другого загадочнее: чахохбили, чакапули, абхазури, чебуреки…
«Не знаю, как другие, но я здесь как в дремучем лесу! — признался Ипатов. — Нет, здесь черт ногу сломит!.. Давай вместе соображать».
«Правда, мне все равно», — сказала она.
«Тогда позовем на помощь этого сына гор», — Ипатов подозвал официанта.
«Понимаю, дорогой, — подхватил тот, даже не дослушав до конца. — Будешь доволен!»
И так же быстро, как появился, исчез.
«Ну вот, полный порядок!» — облегченно вздохнул Ипатов, хотя на душе у него немного поскребывало: а вдруг тот принесет столько, что никаких денег не хватит? Тут уж легким конфузом не отделаешься, рад будешь сквозь землю провалиться. Это будет похлеще, чем тогда в «Астории», куда его затащил Мишка Чухнин, бывший адъютант комбрига, поступавший в то время на какие-то командные курсы. Помнится, наели, напили они чуть ли не на двести рублей. И вдруг Мишке приспичило пойти вниз позвонить одной своей ленинградской знакомой (прошлой ночью они ехали в соседних купе и уже через два часа в Калинине обменялись телефонами). «Я — мигом!» — сказал Мишка. Но прошли час, полтора, а его все не было. Будь у Ипатова деньги, он бы махнул рукой на пропавшего и сам расплатился. Но у него в кармане была всего десятка — в лучшем случае официанту на чай. Уже начали расходиться последние посетители, спустились в зал усталые музыканты, отдавал какие-то распоряжения озабоченный метрдотель. Наверное, добрых полчаса косился на Ипатова официант, обслуживавший их столик. Наконец не выдержал, подошел: «Гражданин, ресторан закрывается. Разрешите получить?» Ипатов стал объяснять, что деньги у друга, что тот пошел позвонить своей девушке и с минуты на минуту вернется. Официант же глядел на его потертый, залатанный китель и недоверчиво усмехался. Потом попросил пройти к дежурному милиционеру. Никогда в жизни Ипатов не был так красноречив, как в эти позорные для себя минуты. Он и упрашивал подождать еще немного («Ну еще минут десять-пятнадцать? Может быть, он по пути зашел в комендатуру отметиться?»), и предлагал часы под залог («Видите, именные? Мне их сам командующий вручил!»), и взывал к гражданской совести обступивших его двух официантов, одного метрдотеля и одного милиционера («Да я никуда не удеру! Я же бывший фронтовик! Гвардии старший лейтенант!»), и вообще нес какую-то ахинею («Вот возьмите десять рублей, сто девяносто я занесу завтра!»). Все было тщетно, все плотнее сжималось кольцо. Но, как в плохой пьесе, под самый занавес влетел запыхавшийся Мишка. Потом он признался: дозвонившись до своей дамы сердца, он тут же схватил такси и поехал к ней в гости. И уже там, не без труда добившись того, чего добивался, он вдруг вспомнил о Ипатове, покинутом им в ресторане без копейки денег. Было около часа ночи. Нетрудно представить, с какой скоростью мчался Мишка выручать друга. Несмотря на ветер в голове, хорошее в нем всегда брало верх…
«А знаешь, здесь не так уж и плохо», — вдруг сказала Светлана, окинув взглядом небольшой уютный зал.
«Иными словами, хорошо?» — Ипатов положил руку на спинку ее стула.
«Я сказала: не так уж и плохо», — упорствовала она.
«Конечно, куда ему до ресторанов Стокгольма и Копенгагена!» — улыбнулся Ипатов.
«Там тоже рестораны разные, — возразила она. — Даже есть такие, куда не принято ходить».
«Среди кого — не принято?» — спросил он.
«В обществе, конечно!» — она словно удивилась заданному вопросу.
«В каком обществе?» — не понял он.
«Я имею в виду, — слегка смутившись, сказала Светлана, — тот круг людей, в котором вынуждены вращаться дипломаты и члены их семей».
«А, бомонд! — весело уточнил Ипатов. — Высший свет! Барон Меланж, графиня Корнфлекс!»
«Не смешно, — мгновенно отреагировала она. — Кстати, на дипломатических приемах, кроме официальных лиц, бывают известные писатели, артисты, ученые…»
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Большинство повестей и рассказов, включенных в эту книгу, — о войне. Но автор — сам участник Великой Отечественной войны — не ограничивается описанием боевых действий. В жизни его героев немалое место занимают любовь и дружба. Рассказы о мирных днях полны раздумий о высоком нравственном долге и чести советского человека. Произведения Якова Липковича привлекают неизменной суровой правдой, лиризмом и искренностью.
В книгу вошли небольшие рассказы и сказки в жанре магического реализма. Мистика, тайны, странные существа и говорящие животные, а также смерть, которая не конец, а начало — все это вы найдете здесь.
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.