Три «почему» Русской революции - [17]

На протяжении двух недель, которые непосредственно предшествовали перевороту, действуя с молчаливого согласия Советов, большевики рассылали комиссаров во все воинские части, расквартированные в Петрограде и его окрестностях, а комиссары убеждали военных игнорировать все приказы правительства, если они не завизированы и Военно-революционным комитетом. Судя по всему, никто не воспротивился этому маневру, подорвавшему власть правительства над воинскими частями и передавшему последние в руки приспешников Ленина. Таким образом, удалось нейтрализовать петроградский гарнизон, насчитывавший 240 000 человек и представлявший собой единственную силу, способную сорвать замыслы большевиков.

Потрясшие мир события в ночь с 24-го на 25 октября никак нельзя назвать грандиозными; сколь часто так называемые поворотные пункты истории представляют собой на поверку выхолощенные и сугубо формальные действа, тогда как истинно важные события, затрагивающие и предопределяющие судьбу миллионов, не привлекают к себе — в момент, когда они происходят, — практически никакого внимания! Пока предпринимались решающие меры, Ленин по-прежнему оставался на явочной квартире. Неизлечимый трус, он спешил спрятаться при возникновении малейшей опасности для него лично, даже в те часы, когда призывал соратников вступить в вооруженную борьбу. Троцкий обладал куда большей личной смелостью и проявил себя в эти решающие дни гораздо активней — будоража толпы, издеваясь над Временным правительством и другими способами готовя переворот. Активно действовали также Подвойский, Невский и другие. Ночью 24 октября, без труда преодолевая вялое сопротивление сторонников Временного правительства, вооруженные отряды ВРК овладели ключевыми точками столицы — почтой, телеграфом, центральным телефонным узлом, штабом правительственного гарнизона. Переворот был бескровным. Петроград спал — и не сознавал, что, собственно, происходит. Правительственные караулы, охранявшие подлежащие захвату учреждения, распустили, а их личному составу предложили разойтись по домам. Аналогичным способом была захвачена и комендатура: командиры большевистских отрядов вошли в неохраняемый Михайловский замок и заступили на место находившихся там офицеров. Сопротивления им не оказали. Как позднее выразился Ленин, взять власть в Петрограде оказалось так же просто, как смахнуть пушинку.

На следующий день в руках у правительства оставалось лишь одно здание — а именно, Зимний дворец. Здесь скрывались министры, уповая на защиту со стороны женского батальона, инвалидного взвода, самокатной роты и некоторого числа юнкеров. Это здание так и не подверглось штурму: широко распространенная фотография, на которой колонна рабочих и красногвардейцев идет на приступ дворца, представляет собой подделку: это кадр из фильма Эйзенштейна «Октябрь», снятого в 1927 г., с использованием массовки. Несколько попыток пойти на приступ были и впрямь предприняты, но каждый раз, попадая под огонь, штурмующие отступали. В конце концов женщины, инвалиды и самокатчики покинули Зимний дворец, потому что нигде не показывался Керенский, убывший в одолженной американской автомашине на фронт за поддержкой. Когда большая часть защитников дворца его уже оставила, нападающие проникли через открытые окна и задний вход. Им не оказывали сопротивления, потому что министры сказали юнкерам, оставшимся до конца и выражавшим готовность сражаться, что они не хотят кровопролития. Министры безвольно сдались, и путч на этом закончился.

И все же Ленин, как всегда, осторожничал. Он взял власть не по требованию партии большевиков — выражение «партия большевиков» нигде в ранних документах не фигурирует, — но по воле Совета. И он объявил, что желает создать переходное демократическое правительство; слово «социализм» отсутствует в декларации, извещающей о свержении Временного правительства, которую он набросал ранним утром 25 октября. Сперва он написал: «Да здравствует социализм!» — но потом, передумав, вычеркнул эти слова, чтобы никого не переполошить. Поэтому никто и не заподозрил, что произошло нечто важное: казалось, будто состоялся всего лишь переход от двоевластия к единовластию, в результате которого более сильный партнер — Советы — взял всю ответственность на себя. На следующий день рестораны были полны народу, в оперном театре состоялся спектакль, жизнь вернулась в обычную колею. Казалось, что произошел и миновал всего лишь еще один правительственный кризис, которые резко участились с тех пор, как отрекся от престола царь. Большевики упрочили это ощущение, назвав свое правительство также временным. Широко распространилось убеждение в том, что, как только Учредительное собрание будет созвано, большевики благородно передадут ему власть. И новые хозяева ничего не предпринимали для того, чтобы развеять эти иллюзии.

Большевики действительно провели выборы в Учредительное собрание, но как только стало ясно, что они получили всего 24 % голосов и, соответственно, новое правительство предстоит формировать эсерам, они поторопились «Учредилку» распустить. После этого они удалили из названия своего правительства определение «временное» и начали насаждать однопартийный режим, при котором (за вычетом нескольких месяцев 1918 г., когда часть министерских портфелей была отдана левым эсерам, отколовшимся от основной массы партии) путь к власти был открыт только членам партии большевиков.