Три побоища — от Калки до Куликовской битвы - [51]

– Я видел под Черниговом, за речкой Стриженью, шатры военного стана, – молвил Василько. – С кем воевать собрался, княже? Думаешь, татары после победы на Калке на Русь устремятся?

Михаил Всеволодович, сидевший за столом напротив Василько, отпил из чаши медовой сыты и ответил:

– Мой двоюродный брат Мстислав Глебович на меня ополчился, хочет отнять у меня Чернигов. Есть еще двоюродные племянники, которые покуда выжидают, но тоже готовы на меня мечи обнажить. Вот кабы ты, Василько, помог бы мне удержаться в Чернигове, я бы пред тобой в долгу не остался, видит бог.

– А ежели татары под Черниговом объявятся, что тогда станешь делать, княже? – промолвил Василько, глядя в глаза Михаилу Всеволодовичу. – Татарам наши распри токмо в радость будут.

– Татарам победа на Калке недешево досталась, вряд ли нехристи ныне на Русь сунутся, – беспечно проговорил Михаил Всеволодович.

– Татары могут и в следующее лето нагрянуть, – заметил Василько. – Дорогу к Днепру татары уже знают, а нынешняя победа лишь подтолкнет их к новому походу на Русь. Половцы сдержать татар явно не смогут, это очевидно.

– Вот и скажи об этом своему дяде Юрию Всеволодовичу, – промолвил Михаил Всеволодович, вновь поднося чашу с медовым напитком ко рту. – Пусть Юрий Всеволодович не задирает нос, пусть порадеет и для Южной Руси, благо войск у него много, как деревьев в лесу.

– Конечно, я встречусь с дядей Юрием, – покивал кудрявой головой Василько, – перескажу ему слова твои и от себя многое добавлю. Чаю, гром, прозвучавший на реке Калке, в скором будущем загремит и над всеми русскими городами. Надо учесть сей печальный урок и готовиться к новой встрече с татарами.

Михаил Всеволодович, видя, что Василько не стремится сражаться на его стороне против Мстислава Глебовича, не пожелал продолжать эту беседу. Изобразив сильную зевоту, он предложил юному ростовскому князю отправиться почивать: мол, наутро и продолжим разговор.

Василько пробыл в Чернигове два дня. Затем ростовское войско двинулось обратно домой, в Залесскую Русь.

Спустя четырнадцать лет князь Василько все-таки встретится с татарами в битве на реке Сити, где поляжет вся его дружина, а он сам попадет в плен и примет мученическую смерть от рук мунгалов.

Глава девятая «Татары у ворот!»

Внезапная таинственная смерть Ростислава Мстиславича вызвала толки и пересуды среди киевской знати и среди родственников покойного Мстислава Романовича. Княгиня Меланья Игоревна сразу заподозрила причастность к этой загадочной смерти ее младшего сына Владимира Рюриковича. Меланью Игоревну беспокоила судьба и двух других ее старших сыновей, которые пребывали в Новгороде-Святополчском. Если татары от Калки повернут на Русь, то первый их натиск обрушится как раз на пограничные русские городки.

Отношения между Владимиром Рюриковичем и Меланьей Игоревной день ото дня становились все неприязненнее. Их взаимная ненависть бросалась в глаза всем окружающим.

Меланья Игоревна намеревалась привлечь к расследованию смерти своего младшего сына Мстислава Удатного. Это очень беспокоило Владимира Рюриковича. Он знал, что Мстислав Удатный имеет достаточно сил и авторитета среди южнорусских князей, чтобы при желании посадить на киевский стол правителя, угодного ему. Мстислав Удатный не терпел подлых приемов в межкняжеских отношениях, поэтому он мог без колебаний принять сторону Меланьи Игоревны, если вина Владимира Рюриковича в гибели Ростислава Мстиславича будет доказана.

Владимир Рюрикович после безуспешных попыток примирения с Меланьей Игоревной спровадил ее в Вышгород, где прежде княжил Ростислав и где его похоронили в приделе Борисоглебского храма. В Вышгород же Владимир Рюрикович отправлял и родственников Меланьи Игоревны одного за другим под разными предлогами и без права возвращения в Киев.

Шум вокруг смерти Ростислава Мстиславича постепенно стал стихать. Однако начала расти и шириться другая тревога. Со стороны Залозного шляха к Днепру вышла татарская орда. Упоенные недавней победой на Калке мунгалы явно намеревались вторгнуться в южные пределы Руси.

* * *

Святослав Мстиславич, убивший брата Ростислава руками своих верных слуг, пребывал в постоянном беспокойстве от того, что это злодеяние откроется и тогда вся его родня отвернется от него. Печать каинова греха нестерпимо жгла Святослава, в его сердце также полыхала ненависть к Владимиру Рюриковичу, который толкнул его на столь тяжкое преступление, обставив все так, будто Ростислав пал от рук неведомых злодеев. Владимир Рюрикович хотел бросить тень на туровского князя, враждебного ему. Однако тень эта все время нависала над ним самим. Повязанный кровью, Святослав Мстиславич отныне был вынужден во всем повиноваться Владимиру Рюриковичу, и узы эти тяготили его безмерно.

«Коль оборонишь Новгород-Святополчский от татар, так и быть, племяш, переведу тебя на княжение в Переяславль, – писал в письме к Святославу Владимир Рюрикович. – Верну тебе жену и детей, забуду все обиды. Только уж и ты, племяш, прояви свое ратное мужество. Я ведь знаю, как ты литовцев бил и друцким князьям спуску не давал!»

Святославу Мстиславичу показалось, что Владимир Рюрикович издевается над ним.