Три недели страха - [70]

Мои родители вскоре позвонили, раньше чем Мелисса успела остыть. Она сказала им, что ситуация не изменилась, потом передала трубку мне.

— Твоя мама слишком возбуждена, чтобы говорить с кем-то, — сказал отец.

— Понимаю.

— Очевидно, такие вещи могут случаться, когда мы передаем все дела правительству или адвокатам. Когда общество отменяет личную ответственность, возникают подобные ситуации.

Я и раньше слышал его теории, что все было гораздо лучше во времена пионеров, когда люди общались открыто и честно, а их слова поддерживались лично или же репутацией и оружием — без привлечения посредников, вроде адвокатов и политиканов.

— Папа, я не могу сидеть на крыльце с ружьем на коленях и отгонять их.

— Знаю, что не можешь, — проворчал он. — И это стыд и срам.

Я подумал о дедушкином кольте 45-го калибра в кладовой и сказал:

— Да, верно.

— Я в шутку говорил твоей матери, что мы должны прислать кого-нибудь вроде Джетера Хойта уладить дело. Это показало бы городским типам пример правосудия на фронтире.

Я с горечью улыбнулся. Фронтирное правосудие не подходило для «Сур-13».

— Жаль, что мы не можем этого сделать, — закончил отец.

Я звонил на мобильник Коуди снова и снова, с каждым разом сердясь все сильнее. То же самое было с Торклесоном, который не отзывался. Я позвонил в детективный отдел, и секретарша сказала, что Торклесона нет и она не знает, когда он вернется. Она спросила, не может ли кто-нибудь другой помочь мне, и я ответил, что нет.

Я держался подальше от Мелиссы и Энджелины, так как не хотел, чтобы мои растущие гнев и страх действовали на них. Поднявшись наверх, я проверил заряды в кольте, а потом спустился вниз посмотреть, как работает печь.

На сей раз слова отца имели некоторый смысл. Почему я не могу сесть на крыльце с дробовиком на коленях и отгонять весь мир от моей семьи?

Я не мог оставаться дома, но не мог покинуть Мелиссу и Энджелину, поэтому надел парку и вышел наружу. Когда я подошел к Сэндерсу, он опустил окошко и протянул руку.

— Дело зашло слишком далеко, Джек.

— Почему?

— Шерифу не понравился наш обед в День благодарения. Он велел нам обоим перестать водить дружбу с вами и вашей семьей. Вы же знаете, что случится завтра.

— Что же? — сердито спросил я.

— Джек, лучше отойдите.

Я повернулся и зашагал назад к дому. По пути я достал мобильник и позвонил Коуди.

Тот же результат.

Я снова позвонил в детективный отдел, и секретарша сказала, что положила сообщение от меня сверху на стол Торклесона.

Во время послеполуденного сна Энджелины я пошел в кухню, где Мелисса доставала свежеиспеченный хлеб и раскладывала на столе остывать. Сколько же она испекла за день? Кухню наполняли запахи дрожжей, муки и хлебных корок. Было очевидно, что Мелисса будет этим заниматься, пока не кончатся ингредиенты. Я окинул взглядом кухню и не увидел бутылки.

— Не ищи, — сказала она. — Я не пью.

— Джек, это детектив Торклесон, — сказала Мелисса, разбудив меня.

Окончательно истощенный, я задремал в кресле в гостиной, и мне понадобилась секунда, чтобы понять ее слова. Когда это произошло, мое сердце взревело, как мотор гоночного автомобиля. Я схватил телефон, побежал наверх в нашу спальню и закрыл дверь.

— Я не спал всю ночь после нашего разговора, — сказал он. — Завербовал нашу лучшую программистку и заставил ее провести со мной ночь в полуподвале с ее компьютерами. Мы просмотрели все доказательства, которые прислали Скотленд-Ярд и Интерпол…

Я попытался глотнуть, но у меня пересохло во рту.

— Джек, мы не смогли найти никакой связи между Харрисом или Коутсом и Морлендом. Их ничего не связывает.

У меня потемнело в глазах. Я ухватился за спинку кровати, чтобы удержаться на ногах.

— Вы можете продолжать поиски? — Мой голос звучал слабо. Ведь я все поставил на это. — Может быть, у Гэрретта есть тайный компьютер? Может, они знают, как маскировать свои телефонные номера и адреса электронной почты? Связь должна быть.

Торклесон вздохнул.

— Джек, я не говорю, что нет отдаленной возможности. Но электронный след между Коутсом и Харрисом очевиден. С судьей нет ничего подобного — даже старого коровьего следа, если вы меня понимаете. Есть несколько электронных адресов, которые моя программистка не могла изолировать, но ничего существенного — ничего, с чем мы могли бы обратиться к окружному прокурору.

— Должно быть, — настаивал я.

— Мы сделали все, что могли. Ваша теория интересна, но нам не за что зацепиться. Может быть, впоследствии Харрис назовет имя судьи как своего сообщника в расчете на снисхождение.

— Это будет слишком поздно.

— Знаю, — согласился Торклесон.

Я посмотрел в окно на автомобиль Сэндерса. Наступили сумерки, и стало холоднее.

— Когда теряешь всякую надежду, что тебе остается? — спросил я.

— Я не могу ответить на этот вопрос, Джек.

— Я тоже, — сказал я, прежде чем поблагодарить его и положить трубку.

— Мы сделали все не так, как надо, дорогая? — спросил я позже, когда солнце опустилось за горы.

Мелисса посмотрела на меня:

— Что ты имеешь в виду?

Я покачал головой.

— Может быть, мы действовали неправильно. Завтра они придут забирать Энджелину. Может, нам следовало нанять нового адвоката и попытаться обратиться в суд. Все говорили, что мы проиграем, но, по крайней мере, у нас было бы больше времени. Вместо этого мы пытались заставить Гэрретта подписать бумаги, которые он так и не подписал. Или мы могли уехать сразу, обратиться в прессу и привлечь публику на нашу сторону. Возможно, это напугало бы судью и Гэрретта.