Три мушкетера. Том первый - [56]

 Не обращая ни малѣйшаго вниманія на вопли Бонасье, вопли, къ которымъ, къ тому же, они, должно быть, привыкли, два сторожа подхватили арестанта подъ руки и увели, между тѣмъ какъ комиссаръ торопливо писалъ письмо, котораго ожидалъ чиновникъ.

 Бонасье всю ночь не смыкалъ глазъ не потому, что ему его тюрьма была ужъ слишкомъ непріятна, но потому что его безпокойство было очень велико. Онъ всю ночь просидѣлъ на своей скамейкѣ, вздрагивая при малѣйшемъ шумѣ, и когда первые лучи солнца проникли въ его комнату, ему показалось, что заря приняла зловѣщій оттѣнокъ.

 Вдругъ онъ услышалъ, что отодвигаютъ засовъ. Онъ подумалъ, что идутъ, чтобы отвести его на эшафотъ, и сдѣлалъ ужасный скачокъ, но потомъ, когда увидѣлъ, что, вмѣсто палача, котораго онъ ожидалъ, вошли только комиссаръ и сторожъ, которыхъ онъ видѣлъ наканунѣ, то такъ обрадовался, что готовъ былъ броситься имъ на шею.

 -- Ваше дѣло очень осложнилось со вчерашняго вечера, любезный, сказалъ ему комиссаръ,-- и я вамъ совѣтую сказать всю правду, потому что только полное раскаяніе можетъ отвратить гнѣвъ кардинала.

 -- Но я готовъ сказать все! вскричалъ Бонасье.-- По крайней мѣрѣ все, что мнѣ извѣстно. Прошу васъ, дѣлайте мнѣ вопросы!

 -- Гдѣ ваша жена, прежде всего?

 -- Но я уже сказалъ вамъ, что ее похитили.

 -- Да, но вчера вечеромъ она убѣжала.

 -- Моя жена убѣжала! вскричалъ Бонасье.-- О, несчастная! Если она въ самомъ дѣлѣ убѣжала, увѣряю васъ, я въ этомъ не виноватъ.

 -- Зачѣмъ же вы, въ такомъ случаѣ, отправились къ д'Артаньяну, вашему сосѣду, съ которымъ днемъ вы очень долго совѣщались?

 -- Ахъ, да, г. комиссаръ, да, это правда, и я сознаюсь, что виноватъ въ этомъ. Я былъ у г. д'Артаньяна.

 -- Какую цѣль имѣло это посѣщеніе?

 -- Попросить его помочь мнѣ отыскать жену. Я думалъ, что имѣю право требовать ее назадъ; но, кажется, я ошибался, и прошу васъ извинить меня въ этомъ.

 -- И что отвѣтилъ д'Артаньянь?

 -- Д'Артаньянъ обѣщалъ мнѣ помощь, но я скоро увидѣлъ, что онъ мнѣ измѣняетъ.

 -- Вы обманываете правосудіе! Д'Артаньянъ заключилъ съ вами условіе и въ силу этого условія онъ прогналъ полицейскихъ, которые арестовали вашу жену и освободилъ ее отъ допроса.

 -- Д'Артаньянъ похитилъ мою жену!? Быть не можетъ! Вы мнѣ разсказываете невозможныя вещи!

 -- Къ счастью, д'Артаньянъ находится въ нашихъ рукахъ, и васъ поставятъ съ нимъ на очную ставку.

 -- Честное слово, я не желаю ничего лучшаго, вскричалъ Бонасье:-- я буду не прочь увидѣть знакомое лицо!

 -- Введите д'Артаньяна, приказалъ комиссаръ двумъ сторожамъ.

 Сторожа ввели Атоса.

 -- Господинъ д'Артаньянъ, сказалъ комиссаръ, обращаясь къ Атосу,-- объясните, что произошло между вами и этимъ господиномъ.

 -- Но, вскричалъ Бонасье,-- это вовсе не д'Артаньянъ!

 -- Какъ! это не д'Артаньянъ? вскричалъ комиссаръ.

 -- Совсѣмъ не онъ, отвѣчалъ Бонасье.

 -- Какъ зовутъ этого господина? спросилъ комиссаръ.

 -- Не могу вамъ сказать, я его не знаю.

 -- Какъ? вы его не знаете?

 -- Нѣтъ.

 -- Вы никогда его не видѣли?

 -- Напротивъ, видѣлъ, но я не знаю, какъ его зовутъ.

 -- Ваше имя? спросилъ комиссаръ.

 -- Атосъ, отвѣтилъ мушкетеръ.

 -- Но это не человѣческое имя, это чортъ знаетъ что такое! вскричалъ бѣдный комиссаръ, начинавшій терять голову.

 -- Это мое имя, спокойно сказалъ Атосъ.

 -- Но вы сказали, что васъ зовутъ д'Артаньяномъ?

 -- Я?!

 -- Да, вы.

 -- То есть, это мнѣ сказали: "Вы -- д'Артаньянъ". Я отвѣчалъ: "Вы полагаете?" Полицейскіе сказали, что они въ этомъ убѣждены. Ну, если они убѣждены, что жъ мнѣ противорѣчить имъ? Къ тому же, я могъ ошибаться.

 -- Вы, милостивый государь, смѣетесь надъ правосудіемъ его величества.

 -- Нисколько, спокойно сказалъ Атосъ.

 -- Вы -- д'Артаньянъ.

 -- Ну, вотъ: опять вы говорите мнѣ то же самое.

 -- Но, въ свою очередь вскричалъ Бонасье,-- я говорю вамъ, г. коммисаръ, что тутъ не можетъ быть ни одной минуты сомнѣнія. Г. д'Артаньянъ -- мой жилецъ, вслѣдствіе этого... онъ не платитъ мнѣ денегъ за квартиру... и даже именно по этой причинѣ я долженъ его знать. Д'Артаньянъ -- молодой человѣкъ, лѣтъ девятнадцати, двадцати, не болѣе, а этому господину по крайней мѣрѣ -- тридцать. Д'Артаньянъ служить въ ротѣ г-на Дезессара, а этотъ господинъ -- въ ротѣ мушкетеровъ г-на де-Тревиля: взгляните на форму, г-нъ комиссаръ, взгляните на форму!

 -- Это правда, прошепталъ комиссаръ; -- это, чортъ возьми, правда.

 Въ эту самую минуту быстро отворилась дверь, и вошелъ, въ сопровожденіи помощника смотрителя Бастиліи, вѣстовой и вручилъ комиссару письмо.

 -- О, несчастная! вскричалъ комиссаръ, прочитавъ письмо.

 -- Какъ? что вы говорите? о комъ вы говорите? Надѣюсь, не о моей женѣ?

 -- Напротивъ, о ней. У васъ славная затѣя, нечего сказать.

 -- То есть какъ? вскричалъ выведенный изъ себя торговецъ.-- Сдѣлайте одолженіе, скажите мнѣ, мое, личное мое дѣло можетъ принять болѣе скверный оборотъ стъ того, что моя жена дѣлаетъ въ то самое время, когда я сижу въ тюрьмѣ?

 -- Потому что она дѣйствуетъ по плану, по адскому плану, сообща съ вами обдуманному.

 -- Клянусь вамъ, г-нъ комиссаръ, вы глубоко заблуждаетесь. Мнѣ ровно ничего не было извѣстно, да и теперь неизвѣстно, изъ того, что должна была сдѣлать моя жена. Клянусь вамъ, что нимало непричастенъ тому, что она натворила, и если она натворили глупостей, я отъ нея отрекусь, я уличу ее во лжи, я ее прокляну.