Три модели развития России - [41]
Пестель был далек от отрицания в принципе права собственности, более того, он считал, что охрана последнего есть «священная обязанность правительства». Но предложенный им компромисс (институт частного и общественного владения землей) а, точнее, связанная с этим компромиссом направленность взглядов на социальное устройство приближала его к идеям социализма. Существенной компонентой этой направленности была ориентация на сохранение фактически крестьянской общины, общинного уклада деревни. - Наверное, ориентация по большей части была подсознательной, во всяком случае мало аргументированной, но она весьма примечательна для нашего рассмотрения вопроса. Это было в известной мере предвосхищение той постановки проблемы, которая определит суть «русского социализма» со временем.
Вот почему, повторяем, в оценке предложенного Пестелем Проекта социальных преобразований важна прежде всего общая направленность предложенного поиска. В этом смысле нельзя не согласиться с А.И.Володиным, отмечающим, что «не сама по себе идея общественного фонда земель приближает Пестеля к утопическому социализму, а весь ход его размышлений» [137] - «Ход размышлений», который скоро станет близким для социалистических построений Герцена и Огарева. А важнейшим в этом ходе размышлений является неприятие капиталистической цивилизации в свете оценки результатов европейских буржуазных революций, с одной стороны, и с другой стороны - особое видение социально- экономической природы русской крестьянской общины. Думаем, именно это и позволило впоследствии Герцену и Огареву назвать Пестеля первым социалистом России, - социалистом-утопистом, добавим мы, ибо утопизм «Русской Правды» очевиден. О ней даже можно сказать, что это - классическая утопия. Как проект социальных преобразований он не выражал адекватно существовавшего экономического положения страны, в том числе
крепостной системы, не учитывал социальные реалии России, которые определяли ее историческое движение на то время. А предлагаемые социальные меры по переустройству российского общества, и в частности его экономики, не принимали во внимание социально-экономическую реальность, в которой жила страна, не коррелировали с теми тенденциями, ставка на которые могла бы привести к желаемым и прогнозируемым изменениям. Можно с большой долей вероятности утверждать, что если бы намеченная Пестелем программа осуществилась, то вряд ли это обеспечило необходимые благоприятные условия для им же намеченных социально-политических преобразований. [138] Но Слово было сказано, и оно стало Прологом к истории русского социализма.
Начало русской социалистической мысли связано с более поздним временем, а главное, с другим историческим поколением мыслителей, заявившим о себе в начале тридцатых годов XIX века. Это поколение стало свидетелем июльской революции 1830 года и польского восстания 1830-1831 гг., еще раз продемонстрировавшего реакционность русского самодержавия. К этому времени с оппозицией фактически было покончено. Политическая реакция Николая I давила все ростки свободомыслия, насаждала страх, равнодушие и доносительство. Но с середины 30-х годов ситуация приобрела новые черты.
С виду Россия продолжала стоять на месте, и даже как будто шла назад, но в сущности все принимало новый облик. Росло недовольство политикой царского самодержавия, заявили о себе новые молодые силы: появились многочисленные студенческие кружки (братьев В.М. и П.В.Критских, Н.П.Сунгурова, Н.В.Станкевича, А.И.Герцена и Н.П.Огарева), в которых обсуждались не только философские проблемы, но и политическая ситуация в Европе и в России. Зрело общественное убеждение, что хотя новых путей борьбы не видно, но и прежние вряд ли возможны. Получили резонанс идеи социалистической утопии К.А.Сен-Симона, Ш.Фурье, Р.Оуэна. Образованная общественность вновь обращается к идеям Просвещения, сам термин становится ключевым понятием в философских осмыслениях прошлого и будущего страны. Просвещение рассматривается как необходимое духовное основание развития всей человеческой цивилизации, а в просветительской идеологии начинают видеть силу, способную образовать широкие народные массы, более того, образование и соответствующее ему воспитание рассматриваются в качестве фактора социально-политических преобразований страны.
Ориентация на идеи Просвещения вполне понятна: если на Западе прогремели уже буржуазные революции и Европа стояла на пороге первых пролетарских восстаний, то Россия во многом еще сохраняла феодальные (крепостнические) структуры. Поэтому передовая общественная мысль несла на себе черты дворянской идеологии, характеризовавшейся, с одной стороны, резкой критикой существующего порядка вещей, с другой стороны, относительным спокойствием к идеям гражданского общества, правового государства, конституционной гарантии прав и политических свобод, т.е. к требованиям буржуазной демократии. Обращение к социалистической утопии во многом было связано с поисками выхода из обозначившихся к этому времени тупиков просветительской мысли. Но именно поэтому утопическая мысль еще во многом несла на себе черты просвещения. Это было время, когда идеи просвещения еще не исчерпали себя, а идеи социализма не получили еще адекватной своей сути формы.
