Три Меченосца. Книга первая. Желтая сталь алфейнов - [11]

Великий Эфтур был выдуман Эрваром, сыном Эрмеда, выходцем из королевского дома в Вирлаэссе. Эрвар создал его в мыслях своих, и строительство этой крепости много лет было его заветной мечтой. Еще будучи ребенком он грезил этим. Но вот он вырос и решил претворить свою безумную мечту в жизнь. Именно под его началом был возведен Великий Эфтур. Тридцать один год длилось строительство этой знаменитой крепости. Немалую часть жизни потратил Эрвар на это, но, в конце концов, он своего добился.

В древнем Королевстве Запада, которое уже давным-давно пало под натиском Мрака, Великий Эфтур восхвалялся в песнях:

В тех стенах таится завидная мощь,

Эфтур неприступен врагам.

На башнях дозоры весь день и всю ночь,

И войско несметное там…

Все ближе и ближе подплывали Тэлеск и Ноккагар к величественным побережьям Гэмдровса, и вскоре впереди стали просматриваться стены гигантской твердыни. Все отчетливее становились ее очертания. На протяжении двух эпох гордо стояла она здесь, коротая лета. И море и степи, что раскинулись на юге, просматривались зорким глазом дозорных башен. То была столица Эфоссора, Великий Эфтур.

Одна решетчатая створка Морских Врат была открыта. И этого было достаточно, чтобы небольшие корабли беспрепятственно проходили в гавань Великого Эфтура. Лишь в недобрые годы войны или в случае приближения к берегам чужеземного флота, эти ворота закрывались.

Корабль продвигался к пристани, а Тэлеск, стоя на корме, восхищенно озирался вокруг. По левую руку располагалась Эрварова Верфь, а весь остальной берег занимали причалы. Челнок прошел меж двух больших кораблей и подплыл к пристани. Ноккагар к тому времени уже убрал парус. Он отдал на берег швартовый конец, и постепенно подтягивал борт к причалу. Длинные деревянные мостки были сплошь заставлены какими-то ящиками и бочками. На некоторых лежала разделанная рыба. Несколько человек прямо здесь ловили рыбу, осторожно закидывая удочки, чтобы не задеть привязанные рядом лодки.

Впервые в жизни Тэлеску довелось ступить на землю Гэмдровса, впервые посчастливилось почувствовать ее под ногами. Пристань была полна народу. Повсюду со своими товарами разложились заморские торговцы и рыбаки, созывая покупателей. Где-то недалеко слышались громогласные выкрики глашатая, объявлявшего что-то о новых указах короля. Рядом с красивым двухэтажным зданием лежал и напевал песни какой-то пьяница с флягой в руке. По улицам праздно бродили отряды напыщенных стражников, которые осматривали приезжих недоверчивыми, но при этом достаточно дружелюбными взглядами. Песнопевцы в ярких костюмах звонкими голосами славили Великий Эфтур. А где-то рядом послышался крик «Вор! Держи вора!», и один из отрядов стражников в тот же миг кинулся в сторону торговых прилавков.

— Ноккагар! — послышался громкий мужской голос, и к прибывшим, тяжело пыхтя, подбежал невысокий толстяк с широкой улыбкой на лице.

Волшебник повернул голову в его сторону и проговорил:

— А вот и ты, Одерлаг! Вечер добрый! Твоя лодка в целости и сохранности. Мне она больше не нужна.

— Рад был услужить! — кивнул толстяк, принимая сухой ответ волшебника за благодарность. — Я всегда рад помочь магу, а особенно, когда меня просит сам Ноккагар.

— Тогда окажи мне еще одну услугу, — проговорил маг. — Нам нужно где-то остановиться на эту ночь. Трактир не пойдет. Там слишком людно и неспокойно.

— Разумеется! — воскликнул Одерлаг. — Я с радостью готов принять тебя и твоего спутника в своем жилище. Там, конечно, не дворцовая роскошь, но зато там тихо и спокойно, да и живу я один. В любом случае, это лучше, чем трактир.

И Одерлаг повел их к небольшому деревянному строению, что стояло почти у самой пристани.

В старом доме Одерлага была лишь одна комната. У единственного окна стоял древний грубо сколоченный стол. На нем стояло большое блюдо, наполненное жареной рыбой. У стены, что напротив окна, был выложен большой очаг, в котором уже пылал огонь. Рядом вдоль стены друг за другом стояли три больших сундука.

— Вы тут устраиваетесь, усаживайтесь, — сказал Одерлаг, указав на длинную лавку, которая стояла у стола. — И угощайтесь моей стряпней. Голодны небось? Я мигом! Только в погреб спущусь.

Путники сели на лавку и бросили рядом свои котомки, а Одерлаг взял зажженную свечу, стоявшую на камине, подошел к одному из сундуков, поднял крышку, после чего, к изумлению Тэлеска, залез в сундук и спустился куда-то вниз. Сундук оказался скрытым входом в погреб.

— Ловко придумано, — заметил Тэлеск и, обращаясь к магу, шепотом спросил: — Почему он живет один?

— Насколько известно мне, — так же тихо ответил Ноккагар, — жена его умерла лет пять назад, а дочь живет где-то у Холмов Эроллаха, в одном из тамошних поселений. Почему он не с ней, понятия не имею…

Вскоре Одерлаг вылез из погреба с большим кувшином и тремя кружками в руках. Закрыв погреб, он поставил все это на стол и, запинаясь, выговорил:

— У меня тут имеются… небольшие запасы пивка! Собственного приготовления, разумеется! Не желаете ли отведать?

— Я бы не отказался, наверное, — ответил волшебник. — К тому же, судя по числу кружек, ты уже настроен на наше согласие.