Три кварка 2 (1982-2012). Правила отбора - [10]

— Десять, девять, восемь… три, два, один… ноль!

— Поехали!..

Четверг. 16 сентября 1943 г. Остров Крит. Окрестности Като Сими.

— Дядя Михос! Дядя Михос!

— Чего орёшь? — Михаил приподнялся над грудой камней и шикнул на ломящегося через кусты Костаса. — Прёшь как танк, чему я тебя только учил?

— Фух! — молодой парень, перехватив поудобней винтовку, плюхнулся на землю рядом со штабс-капитаном. — Извини, дядя Михос. Боялся, что не успею.

— Нечего на тот свет торопиться. Туда мы всегда успеем, — буркнул Смирнов. — Зачем пришёл? Почему не остался со всеми?

— Меня Манолис послал. Сказал, что вдвоём будет легче.

— Командир, говоришь, послал? — Михаил с сомнением посмотрел на парня.

Под пристальным взглядом «старшего» тот стушевался, отвёл глаза и тихо пробормотал:

— Ну-у… не совсем.

— Понятно, сам напросился, — хмыкнул штабс-капитан, отворачиваясь от «племянника» и возвращаясь к наблюдению за виднеющимися невдалеке развалинами. Единственная тропа, ведущая к морю была перед ним как на ладони. Место для засады почти идеальное. Старые камни давно поросли лесом. Слева и справа скалы. На склонах колючий кустарник и расщелин полно. Если немцы решат обойти огневую позицию, потеряют на этом пару часов. За это время отряд Манолиса Бадуваса успеет довести беженцев до побережья и дождаться баркасов. А если и не успеет, то у штабс-капитана есть в запасе ещё одна «домашняя заготовка» — отойти на дальний конец ущелья и встретить карателей там. Кинжальным огнём из трофейного МГ, благо боеприпасов хватало, семь полных лент и ещё россыпью в цинке…

— Встанем как в Фермопилах, ни один дойч не проскочит, — нарочито бодро пообещал Костас, словно бы прочитав мысли «дяди».

— Дурак ты, Костик, — усмехнулся Смирнов.

— Почему дурак? — обиделся парень.

— Да потому что, если у гансов имеются миномёты, а они наверняка имеются, накроют нас в этих твоих Фермопилах, даже хрюкнуть с тобой не успеем.

— Так что же нам делать тогда? — озадачился Костас.

— Что делать, что делать… Здесь их надо держать. Зацепиться за эти камешки и стоять до последнего.

— Понял, дядя Михос. Будем стоять, — посуровел «младший».

Вообще говоря, Смирнов покривил душой, разъясняя «племяннику» диспозицию. Отойти в ущелье, так же как и продержаться там достаточно долго, проблемы не представляло. Проблема заключалась в другом. Этот бой закончился бы гибелью «защитников Фермопил». Без вариантов. Сразу за скалами начинался открытый участок, преодолеть который под плотным огнём даже у хорошо подготовленного бойца шансов почти никаких. Костас же таким бойцом не был. Хотя стрелять он, конечно, умел, и умел неплохо, недаром в отряде ЭЛАС[1] числился снайпером — в предыдущем бою сумел подстрелить немецкого офицера и, как минимум, двух унтеров. И основы маскировки на местности знал. Плюс применял эти знания грамотно, с выдумкой, с огоньком. Жаль только, что огонька этого было чересчур много. Горяч был парень. Слишком горяч, что простительно молодости, но непростительно сражающемуся с врагом участнику Сопротивления. Увы, частенько он лез на рожон, забывая обо всём, чему его когда-то учил «дядя Михос».

Впрочем, шансы остаться в живых всё же имелись. Пусть и призрачные. Хотя бы для одного из бойцов. И этим счастливчиком, по мнению штабс-капитана, должен был стать Костас…

На Крите Смирнов обосновался в 23-м году. После эвакуации из Смирны его вместе с малышом Костасом и девочкой Ксенией высадили в Салониках. Иностранный легион, как и предсказывал лейтенант Кристоф, больше не нуждался в услугах бывшего военного из России. В Северной Греции Михаил с ребятами не задержался. Беженцев было много, каждый искал средства к существованию, но работы на всех не хватало. Так же как и продуктов, крыши над головой, свободной земли… да и местные жители не всегда сочувствовали вынужденным переселенцам, хотя и не конфликтовали в открытую.

Будь Смирнов один-одинёшенек, вопросы натурализации и заработка он бы, так или иначе, решил. Тем более что и языком владел, и имя сменил, представляясь везде Михалосом Тавридисом, бежавшим из большевистской России понтийским греком (чтобы акцент в речи воспринимался как должное). Крепкие молодые мужчины в крестьянских хозяйствах ценились всегда. Так что с наймом на сезонные работы, да ещё и с прицелом на вхождение в будущем в какую-нибудь зажиточную семью, например, в качестве зятя богатого фермера, особых проблем не было. Кроме одной — что делать с детьми? Не мог, никак не мог Михаил бросить на произвол судьбы доверившихся ему ребятишек. Ни Ксению, ни Костаса.

Решить проблему помог случай. Через полгода власти предложили всем желающим переселяться в другие регионы страны и даже обещали помочь с размещением и трудоустройством. Помогать, правда, собирались не каждому, а только тем, кто имел хотя бы начальное образование. Как оказалось, после череды государственных переворотов и не слишком удачных войн с соседями по Балканам в структуре общества образовался некоторый дефицит кадров. Особенно сильно он отразился на сельской глубинке, где не хватало не только агрономов, учителей и врачей, но и просто грамотных, умеющих читать и писать граждан.