Три «котла» красноармейца Полухина - [2]

Когда же шок прошёл, Саша ощутил подкатившую к горлу злость — фрицам такое прощать нельзя! А один в поле не воин, значит, надо пробираться к своим и, ясное дело, не по дороге. Значит, придётся идти лесом, возможно, много дней, а для такого следует хорошо подготовиться. Оцепенелый взгляд сменился осмысленным: надо было найти подходящее оружие, съестные припасы и походное снаряжение. Ничего из перечисленного у него не было. По должности писаря, причём ещё не утверждённой, винтовка ему не полагалась, а питание на марше обеспечивалось полевой кухней, ныне превращённой в хлам гусеницами вражеского танка. В стрелковом вооружении выпускник артиллерийской школы разбирался хорошо, да и логика у него была в полном порядке. Вокруг валялось много винтовок, как старых «мосинок», так и новых «светок». Но попробуйте походить с ними, особенно со штыком, в плотном подлеске, кустарнике или под молодыми деревьями с низкой кроной. Опять же, для боя с одиночным патрулём в лесу не нужна высокая дальнобойность оружия, зато скорострельность будет очень даже в цене. Поэтому внимание Саши сосредоточилось на поиске пистолет-пулемёта. Пришлось с жутким чувством осматривать многих погибших бойцов, прежде чем усилия увенчались успехом. В руках красноармейца Полухина очутился ППД, а в подсумке на его ремне — три запасных магазина. Ещё сколько-то патронов к этому оружию были положены в походный вещмешок. Подумав, он добавил к ним пистолет Токарева, взятый у незнакомого павшего лейтенанта. Но, вспомнив про возможные осечки этого оружия, Саша укомплектовался ещё и револьвером системы Нагана с запасом патронов к нему.

Обвешанный подсумками и двумя кобурами с оружием поясной солдатский ремень был ощутимо тяжёл, но на него добавились нож разведчика, лопата для самоокапывания и целых три фляги с кипячёной водой — без этого никак. В вещмешке за спиной, помимо патронов, разместился запас спичек, сухарей и шоколадок — их удалось найти в одной из разбитых повозок. Но ничем кончились поиски компаса и карты — у погибших командиров их либо не было, либо они оказались испорченными. Оставалось надеяться на «Командирские» часы вместе со знанием звёздного неба — в школе их как-то учили ориентироваться с их помощью на местности. Закончив своё вооружение и экипировку, красноармеец Полухин отряхнулся, поправил пилотку, проверил свои документы и только было собрался направиться прямо в лес, как из кустов сзади него раздалось: «Товарищ командир!»

Быстро повернуться и изготовить ППД к бою Саше не удалось — ноша была тяжела, да и у него просто неоткуда было взяться умению так поступать. Но этого и не требовалось — из кустов выглядывали два белобрысых лица в красноармейских пилотках, моложе его самого. Оказалось, что всё-таки единственным уцелевшим он не был. Братьям-двойняшкам Самойловым из далёкой уральской деревни также посчастливилось выжить. Старший (всего на полчаса) Родион и младший Илья были потрясены случившимся ещё больше, чем Саша. О войне они не имели никакого представления, а их дядя, в своё время бывший в германском плену до революции, много хорошего рассказывал о жизни немцев. Идти на фронт братья не хотели, причём были явно под впечатлением от рассказов своего родственника о превосходстве Германии во всех сферах. Зачем с такими людьми воевать-то? А сейчас эта наивная вера разлетелась вдребезги, тем паче они своими глазами четыре часа назад видели, как немецкий офицер застрелил из пистолета поднявшего руки вверх советского солдата. Просто так, ни за что, поскольку на пленных надо было тратить драгоценное время, за которое можно было ещё продвинуться вперёд, захватить пару-тройку важных пунктов и, кто знает, даже удостоиться в итоге рыцарского железного креста. Это живо отбило у братьев желание сдаться противнику. Затаившись в придорожном подлеске, Родион с Ильёй совершенно не знали, что делать и куда идти. Увидев Сашу, готовящегося к походу, они долго наблюдали за ним, прежде чем окликнуть.

— А ну давайте сюда! — после «вокальных упражнений» над телами погибших голос красноармейца Полухина охрип и сильно сдал в громкости. Обстановка для знакомства была сюрреалистична до крайности, ознаменовавшись ещё и тем, что Илью стошнило, когда он увидел на дороге растерзанного нацистским зверьём капитана: «Вот нелюди!» Старший, как мог, крепился от позывов к рвоте. Выяснилось, что братья Самойловы были колхозниками — Родион работал на конюшне, а Илья, любимчик матери-вдовы и её сожителя-председателя, до сих пор не освоил никакой специальности, а потому в свои восемнадцать лет если что и мог делать, так плясать в самодеятельности и играть на гармони. Оный музыкальный инструмент и сейчас выглядывал из-за его спины. В аду разгрома полка оба брата бросили свои винтовки и плащ-палатки — прятаться с ними действительно было неудобно, но зато младший спас свою гармонь. С ней он явно не собирался добровольно расставаться ни при каких обстоятельствах. Поэтому сидор с сухарями, фляги с водой, две винтовки и патроны к ним оказались у Родиона, когда вся троица двинулась в далёкий путь до своих. Второго ППД найти не удалось. Только грозным командным окриком Илью удалось заставить взять самые важные документы нескольких убитых командиров — Саша понимал, что даже с подлинными красноармейскими книжками без подтверждений судьбы их полка дело даже в случае успешного выхода к своим может обернуться не лучшим образом.