Три короны - [11]

Яков был слишком возбужден ласками Маргариты и не придал значения ее словам.

Рассудок сэра Джона Денхема прояснился довольно быстро. Вторично явившись к королю, он принес извинения за свой недавний поступок и был незамедлительно прощен. Между тем герцог Йоркский продолжал наносить визиты в Скотленд-Ярд – и, казалось, сэр Джон примирился с таким положением дел.

Яков упивался победой. Судя по всему, он научился улаживать свои проблемы ничуть не хуже, чем его брат Карл. Барбара Вилльерс, разумеется, постаралась раздуть скандал с ирландским поэтом – в этом ей помогали все лондонские актрисы, успевшие побывать в спальне короля, – но у Якова, по крайней мере, была любовница из более высокого сословия, чем у их покровителя.

Герцогиня, естественно, разгневалась. Чтобы избежать семейной ссоры, ему пришлось кое в чем уступить ей. Дело в том, что в последнее время она много читала, каждый вечер проводила со священниками и, видимо, склонялась к католицизму. Подобное увлечение едва ли принесло бы ей популярность и, уж конечно, было более серьезным нарушением лондонских порядков, чем визиты к одной или двум любовницам.

В Скотленд-Ярд Яков наведывался все чаще. Супруг Маргариты осознал свою глупость и смирился с естественным ходом придворной жизни – следовательно, необходимость соблюдать приличия полностью отпала. Леди Денхем была любовницей герцога Йоркского, и Яков не видел в это ничего предосудительного.

Но вот однажды, когда он постучал в особняк сэра Денхема, его встретили слуги сэра Джона, попытавшиеся преградить ему путь.

В первое мгновение Яков опешил; затем решил, что лакеи приняли его за кого-то другого.

Однако слуги знали, с кем имеют дело, поскольку один из них пролепетал:

– Ваша Светлость… вам не следует появляться здесь… Яков с трудом поверил своим ушам. Не следует появляться…

Каково, а? И это – после того, как он сотни раз приходил сюда и беспрепятственно поднимался в покои любовницы!

– Прочь с дороги, кретин… – начал он, но осекся, заметив, что слуга дрожал от страха и хотел сказать что-то еще.

– Ваша Светлость… ужасная беда…

– Что такое? Ну, говори!

– Ваша Светлость… леди Денхем… умерла.

– Умерла? Но я только вчера видел ее!.. Что здесь случилось?

– Говорят, это все из-за шоколада. Он был отравлен, а она его выпила.

Герцог ударил слугу – тот упал. Растолкав остальных, он пробежал по лестнице на второй этаж и распахнул дверь в комнату Маргариты.

Возле ее постели стояли люди. Увидев Якова, они молча переглянулись и снова опустили головы.

На следующий день лондонцы только и говорили, что о смерти Маргариты Денхем. Одни утверждали, что это сэр Джон отравил супругу, изменившую ему с герцогом Йоркским. Другие высказывали предположение, что Маргариту отправила на тот свет графиня Рочестерская – еще одна любовница герцога, – не желавшая мириться с соперницей. Были и другие слухи, в том числе и самые невероятные, но все они так или иначе упоминали Якова, поскольку ни у кого не вызывала сомнений его косвенная причастность к случившемуся.

Некоторые пуритане напрямую обвиняли герцога Йоркского и нравы королевского двора, но сторонники нового правления – а их было большинство – внезапно обратили гнев на сэра Джона Денхема, женившегося на очаровательной юной особе и умертвившего ее всего лишь за то, что она имела успех у мужчин.

В результате к концу дня у дома сэра Джона собралась толпа горожан, вооруженных палками и ножами.

– Эй, Джон Денхем! – кричали они. – Выходи, мы пропишем тебе такое же лекарство, какое ты дал своей жене.

Перед лицом столь серьезной опасности старый Джон Денхем как по мановению волшебной палочки избавился от последних признаков помешательства. Его стараниями был пущен слух, что если ему сохранят жизнь, то он торжественно похоронит супругу в Вестминстере, возле собора святой Маргариты, где будут выставлены несколько бочек вина для всех желающих принять участие в панихиде.

Отношение к сэру Джону тотчас переменилось. Теперь он стал великодушным человеком и честным, но обманутым супругом. Первым виновником трагедии был объявлен герцог Йоркский, а вторым – его потаскуха, пригретая в доме несчастного сэра Джона. Люди, еще вчера размахивавшие ножами в Скотленд-Ярде, сегодня ходили в пьяном угаре от дармового ирландского вина и со слезами на глазах клялись в любви к бедному ирландскому поэту, соболезновали его горю. Однако в их сбивчивых рассказах о случившемся появилась новая неувязка – ведь кто-то же подсыпал яду в шоколад леди Денхем! Но кто? Вот тогда-то и вспомнили о ревнивом характере герцогини Йоркской. Не могла ли она настолько обезуметь от ревности, что в порыве гнева решила отравить свою торжествующую соперницу? Так родилась версия, немедленно подхваченная большинством горожан: обесчещенный муж и коварная злодейка-жена. Такое объяснение было обречено на успех.

Лондонцы оказались единодушны в желании найти и покарать убийцу. По этой причине истинной виновницей происшедшего была названа герцогиня Йоркская.

Старшие дочери Вилльерсов тихонько перешептывались, то и дело поглядывая на Марию, сидевшую с Анной на коленях и пытавшуюся пробудить ее интерес к написанию собственного имени. Мария водила ее рукой, а Анна звонко смеялась. Уроки письменности ее не особенно интересовали, но ей нравилось, что Мария изо всех сил старается доставить удовольствие своей младшей сестренке.