Три кольца небесной сферы - [5]

Яркий солнечный свет ударил по глазам. Я из последних сил рванул к нему, продрался меж острых камней узкого прохода, кубарем скатился по крутому склону, уткнулся лицом в сухую, выжженную палящим зноем траву.

Господи! Неужели оторвался? Впрочем, пещерники никогда не выходят из своих подземелий. Так что можно считать, и на этот раз пронесло! Из пещеры донеслись яростные вопли ограбленных, я улыбнулся и помахал им рукой. Ариведерчи, ребята!

Я сел, стянул с себя ставший ненужным жреческий балахон и отбросил в сторону. Потом нашел спрятанный между камнями рюкзак и осторожно уложил в него Куб. Встал, потянулся, бросил прощальный взгляд на залитую солнцем долину и вышел в Паутину.

Глава 2

Дворец из белого мрамора, чьи точеные башенки тонули в изумрудной зелени сада, производил обманчивое впечатление легкости и безмятежности.

На деле же это была настоящая крепость, вооруженная по последнему слову техники и магии.

В свое время я специально изучал подобные штуки, так что еще в первый свой визит разглядел скрытые камеры, сканеры и прочие милые сюрпризы, которыми буквально напичканы парк и дом. Такая вот резиденция у моего загадочного знакомца Норна.

После третьего визита в эту крепость я вполне мог рисовать схему обороны дома, а при желании и проникнуть внутрь, но радовать Парцела своими достижениями не торопился: несмотря на постоянные встречи с Норном, я так и не смог определить, в каком именно из миров Паутины находится его жилище.

Норн не собирался рисковать, показывая дорогу к своему дому личностям вроде меня. Так что в гости к нему я каждый раз попадал с почетным эскортом и завязанными глазами.

Что ж: тот, кто годами играет в кошки-мышки с Координационной Службой, имеет право на определенную паранойю.

Личный секретарь Норна, высоченный и худой как швабра, провел меня через несколько комнат и, остановившись у одной из дверей, сказал:

– Ждите!

Затем открыл эту самую дверь и торжественно объявил:

– Артур Корнеев, Охотник-из-Паутины! – прозвучало, как «его высочество принц Датский».

Бросив взгляд в висевшее на стене старинное зеркало, не увидел там ничего нового: высокий длинноволосый брюнет с темно-синими глазами и резковатыми чертами лица. Длинный шрам на правой щеке резко выделялся на бледной, желтоватой после агвилантских подземелий коже. «Вот закончу все дела и обязательно отправлюсь загорать куда-нибудь на острова», – пообещал я себе, пригладил волосы, поправил воротник и вошел.

Шикарный кабинет отделан деревом, обстановка говорит о хорошем вкусе и немалом достатке владельца. Один подлинник Айвазовского чего стоит! Дальняя стена – и вовсе стеклянная, открывает изумительный вид на бухту.

Норн поднялся из-за стола и шагнул навстречу.

– Ну? – спросил он.

Я поставил сумку на стол. Норн нетерпеливо расстегнул молнию.

Лицо коллекционера почти полностью скрывает клетчатый шелковый платок, прячущий щеки, шею и подбородок, глаза укрыты за черными стеклами очков. Кто-то говорил мне, что много лет назад Норн попал в страшную аварию и сгорел бы живьем, не подоспей помощь. Он выжил, вот только никакие дорогостоящие операции не смогли вернуть ему прежнее лицо. Кстати, волосы у Норна совершенно седые, хотя он, насколько мне известно, еще далеко не стар.

Бережно, как хрупкое стекло, Норн вынул из сумки Куб Разума и приступил к осмотру, медленно проворачивая в длинных пальцах. Наконец с видимым сожалением Норн оторвался от созерцания новой игрушки и предложил мне присесть. Я пододвинул к столу обитое кожей кресло и удобно устроился, закинув ногу за ногу.

– Итак, Арчи, вы справились и с этой задачей, – сказал Норн, тоже присаживаясь.

Я кивнул.

– Кстати, – собеседник звонко щелкнул пальцами, – Дик! Подайте «Южный Крест».

Швабра в камзоле, торчавшая у дверей, с достоинством поклонилась и вышла.

– Так ка́к все прошло?

Я мог бы ответить «нормально», и кому другому этого бы вполне хватило, но Норна интересовали подробности. Затворник и домосед, он всегда с огромным интересом слушал о чужих приключениях. Иногда мне казалось, что эти истории составляли для него не меньшую ценность, чем сами артефакты. Уловив однажды сей нюанс, я стал расцвечивать свои отчеты живописными подробностями, от чего отношение ко мне Норна стало почти дружеским.

Вернулся Дик с подносом. Однако! Коньяк «Южный Крест» почти трехсотлетней выдержки, если судить по этикетке, большущая гроздь розового винограда с крупными овальными ягодами, тонкие кружочки лимона, слегка посыпаные мелкой солью, и хрустальные фужеры. Что еще нужно для задушевной беседы? Норн собственноручно сковырнул залитую сургучом пробку, разлил благородный напиток. По комнате тут же распространился божественный аромат. Я кивком поблагодарил хозяина и, пригубив из фужера, начал рассказ.

– Вам таки фантастически везет, – заметил Норн, когда я закончил свое повествование, а в бутылке осталась ровно половина. Потом, как бы между прочим, добавил:

– Остаток суммы я уже перевел на ваш счет.

Я снова кивнул. Деньги в этом деле интересуют меня в последнюю очередь, но лишними тоже не бывают – охотники за идею не работают.

– Разрешите поинтересоваться, Артур, – начал Норн с мягкими интонациями хищника, готовящегося выпустить когти, – каковы ваши дальнейшие планы?