Три кило веселья - [6]

Вот они и пиратствовали. В младших классах. Отбирали у малышей мелочь на завтраки, мобильники, хорошие авторучки. Правда, делали это незаметно, тайно, запугав первоклашек своими угрозами. Первоклашки и так всего боятся, а тут такие злодеи.

Правда, один раз прокололись. В один прекрасный день в школу заявился старший брат одного первоклашки, студент института физкультуры, боксер и борец, со своими товарищами. Они вывели Шаштарыча и его «адъютантов» на наш стадион и, ничего не выясняя, «поиграли с ними в футбол». Без мячика.

С тех пор Шаштарыч и Ко присмирели, но, наверное, своих гадостей не прекратили. Уж очень заманчиво среди слабых себя сильными ощущать.

Я, когда с нашим адмиралом познакомился, все чаще стал задумываться: почему так – один пацан берется за оружие и смело воюет со страшным и взрослым врагом, а другой пацан, из той же страны и тех же лет, воюет не с врагами, а с малышами, беззащитными и робкими?

…Водитель джипа, едва выехав за ворота, резко газанул и, промчавшись мимо нас, чуть не окатил нас грязной водой из лужи. Я еще не успел выругаться, как Лешка взмахнул ему вслед рукой, будто бросил вдогон камень.

Джип с визгом, словно заорал от злости, затормозил. Водитель выскочил и решительно направился к нам. Мы не дрогнули. Мы давно поняли, что хамов не надо бояться – их надо ненавидеть.

Водитель подошел вплотную и навис над нами. Лицо его было свирепое, но показалось мне знакомым. Алешка первым узнал его и небрежно бросил:

– Хай, Степик!

Водитель вздрогнул и растерялся:

– Это вы?

Да, это мы, а это он. Бывший папин сотрудник, бывший майор милиции по фамилии Степик. Папа очень им гордился, и Степик часто бывал у нас дома. А потом он женился и родил сразу двоих детей. Ну, не сам, конечно, родил, а его жена. И он ушел из милиции в частную охрану, потому что там больше платили. И после этого в нашем доме мы его не видели. Папа такие вещи не прощает.

– Извините, парни, – попросил прощения Степик. – Я вас не узнал.

– А других можно, да? – непримиримо спросил Алешка.

– Случайно получилось. – Степик оправдывался, как виноватый пацан перед строгим отцом. – Расстроился. Подвезти вас?

– Не стоит, – холодно сказал Алешка. – Будьте здоровы.

Мы повернулись и пошли.

– Сергею Александровичу – мой привет! – крикнул нам вслед Степик.

Алешка отрицательно помотал головой, не оборачиваясь.

А Степик так и стоял, провожая нас взглядом.

Мы опоздали так безнадежно, что на школьном крыльце нас встретил сам директор – бравый полковник в отставке Семен Михайлович.

Я уже рассказывал как-то, что он стал директором нашей школы, когда вышел в отставку. И, конечно, свои командирские навыки перенес на воспитание детей. Офицерскими методами. Он был строг и грозен, но справедлив. Ненавидел ложь, трусость и предательство. Но почему-то считал, что главное в учебном процессе – это дисциплина.

– Из разгильдяя, – говорил он, взмахивая рукой, будто в ней была острая сабля, – никогда человека не получится. Любой дисциплинированный оболтус надежнее в бою, чем разгильдяй-отличник. Отставить разговоры!

Мы (и наши педагоги) его побаивались, но любили. Главное – он был справедливый человек.

Директор стоял, уперев одну руку в бок, а другой подкручивал длинный колючий ус.

– Мне кажется, – сказал он, – что братья Оболенские не любят приходить в школу вовремя.

– Не любят, – вздохнул Алешка.

– У них не получается, – вздохнул и я.

– Я вас прощу еще раз, если вы решите мне одну проблему.

– Хоть две, – щедро пообещал Алешка.

Это он умеет: две проблемы решит, но еще двадцать добавит.

– Излагайте, Семен Михайлович, – поторопил я директора. – А то мы и ко второму уроку не успеем.

– Излагаю. Через неделю празднуем День родной школы.

– Клево! – согласился Алешка.

– Не простой День, а юбилейный! Тридцать лет!

Я демонстративно взглянул на часы над дверью.

Семен Михайлович намек понял и успокоил нас:

– Эту проблему я решу. А вы – мою, вернее – нашу общую. Попросите своего отца, уважаемого Сергея Александровича, чтобы он выделил нам на торжественный вечер какого-нибудь героя из своих рядов. С орденами и медалями. Чтобы он наш личный состав поприветствовал и заразил своим примером.

– А сам Сергей Александрович вам не подойдет? – ревниво спросил Алешка. – С орденами и медалями?

– Не подойдет, – вздохнул директор и выпустил из пальцев свой ус. – Он в прошлом году у нас уже засветился.

– Хорошо, – сказал я. – Мы его уговорим.

– За отличное поведение в четверти. – Алешка выставил свое условие. Семен Михайлович вздохнул и согласился.

После уроков Алешка ждал меня во дворе школы. Спрятавшись от моросящего дождика под облетевшей березкой.

– Давно здесь сижу, – безмятежно сообщил он. – Меня Мишка из класса выгнал.

Мишка – это учитель физики Михаил Иванович Потапов. Он сейчас заменяет в Алешкином классе заболевшую училку. Этот физик довольно молодой, но вредный. Мы называем его то Потапычем, то Мишкой. Он об этом знает и почему-то злится. Он вообще все время злится. С ним лучше не связываться. Сам из себя весь толстый и сонный. Но все видит и замечает. А видит только плохое, а хорошее не замечает. Я один раз все цветы в классе полил, так он даже не похвалил. Сказал только: «Надо цветы поливать, раз уж взялся, а не пол и не подоконники». В общем, не очень мы его любили.