Три карата в одни руки - [23]

— Именно ответственности вы и не несете.

— А что же я тогда несу?

— Меня! — услышал снабженец визгливый крик и тут же ощутил, что наглый посетитель вспрыгнул ему на спину, а в ноздри ударило запахом горелых спичек. — Поехали, мужчина, поехали! — воскликнул козел, сжимая копытами бока Афанасия Павловича. Тут неведомая сила подхватила обоих и вынесла в форточку.

Создалась, согласитесь, преглупейшая ситуация. Взрослый человек, кадровый служащий, атеист, стремительно несся прочь от родного учреждения без шапки и пальто, и черт (а кто же еще, а?) зловеще шептал ему на ухо:

А вот сейчас узнаешь, почем фунт волюнтаризма!

— Куда мы летим? — тревожился снабженец.

— На Закупнянский, как обещано, известковый завод, Чемеровецкий район, Хмельницкая область, — сообщил черт. — А по пути прихватим молодой месяц, поскольку рейс осуществляется вне расписания.

— Но мне ровно в три докладывать управляющему!

— Ладно, месяц сниму после работы, — снизошел черт. Дисциплина есть дисциплина. Приехали.

Вместе с чертом, который, соскочив с шеи, снова принял ложное обличье, инженер подошел к проходной завода, крепко надеясь в душе на помощь вахтера с одностволкой.

Но вахтер, загородив дорогу, строго насупил брови:

— Посторонним вход воспрещен!

Напрасно Афанасий Павлович совал ему под нос министерское удостоверение. Зря требовал вызвать директора завода — вахтер был непреклонен.

— У меня есть одни начальник — наш голова, — упрямо твердил он.

— Какой голова?

— Голова нашего передового колхоза «Украина».

«Дожили… — горько думал инженер. — Соседнего председателя предпочитают полномочному представителю своего главка. Ну я им еще покажу! Мне бы только до треста добраться, а там уж я им устрою беседу на ковре!»

— Хоть позвонить-то директору можно? — кипя от гнева, спросил Афанасий Павлович.

— Хай дзвоныть, — вмешался черт и, плут этакий, подмигнул вахтеру.

Но и разговор с директором не внес ясности, скорее, наоборот. Оказалось, что директор подчиняться тресту не желает, директивы его жжет в печке-«грубке» и вообще ни на какой ковер не поедет, поскольку немедленно отправляется проверять зимовку на поросячьей ферме.

— Поросята, голова, ферма!.. Черт знает что это такое! — в сердцах воскликнул инженер.

— Черт-то знает. Да и вам по долгу службы тоже знать не мешало бы, — заметил козлоподобный спутник и щелкнул копытами. Вмиг пропали серые стены проходной, и Афанасий Павлович оказался в мягком кресле перед канцелярским столом.

— Наталья Петровна Максимова, — галантно представил черт сидевшую за столом женщину. — Опытный работник Вторчермета. А это — товарищ из треста «Юзтранспром»…

— Как! — воскликнула женщина. — Значит, это вы лишили меня и моих товарищей заслуженной премии? Это вы планируете сдачу лома бог знает для кого?

— Прошу выбирать выражения, — поморщился черт.

— Вот именно, — поддержал Афанасий Павлович. — Мы лучше знаем, что планировать своему предприятию.

— Своему?! Так ведь это не ваш завод!

— А чей?

— Колхоза «Украина». Еще в начале года Закупнянский завод был продан колхозу, а ваше министерство, с легкой руки треста, продолжает слать распоряжения, будто бы ничего не произошло. Понимаете? Вы руководите заводом, которого у вас нет, а предначертанный ему план сдачи лома, пройдя через канцелярии треста, главка, министерства и Вторчермета, стал для нас законом.

— Этого не может быть!.. Я немедленно… То есть сразу после Нового года доложу управляющему.

— Нет, лучше уж немедленно! — сказал черт, жестом фокусника выхватил председательский колокольчик из нагрудного кармашка инженерского пиджака, подвесил его себе на шею и заскакал. Раздался пронзительный звон.

…Раздался пронзительный звон, Афанасий Павлович оторопело схватил телефонную трубку, услышал негромкое «Зайдите ко мне!» и тут же писклявые гудки.

Было пять минут четвертого. Схватив со стола папку «К докладу», снабженец понесся по коридору и вдруг замер у окна. Форточка была широко распахнута, подоконник грязноват, а на полу валялся как-то странно, будто копытом раздавленный, окурок сигареты «Орбита». Но никакого козла рядом не наблюдалось, и Афанасий Павлович, успокоившись, проследовал в кабинет.

— Видите ли, Дмитрий Федорович, — робко начал инженер свой доклад управляющему. — Я бы пока воздержался отправлять приказы Закупнянскому заводу. Наталья Петровна утверждает, будто…

— Это какая Наталья Петровна?

— Максимова. Уполномоченная Вторчермета по Чемеровецкому району.

— А вы разве ее знаете?

— Я не очень. Черт ее знает. — И тут же, испугавшись, что будет неверно понят, снабженец добавил: — Лично.

— Попрошу выбирать выражения, — поморщился управляющий. — Так что сказала уполномоченная Максимова?

— Что Закупнянский завод… — инженер снизил голос до едва различимого шепота. — Уже не наш.

— Хм… А ведь правильно! Мы же продали его колхозу «Украина». Еще в феврале.

— Как же! Ведь наши планы, разнарядки… — начал было снабженец и умолк. В невероятном происшествии он увидел перст, а точнее — копыто судьбы, которое указало, как тихо, втайне от всех, навести в документации порядок, чтобы ни черт, ни дьявол, ни ревизоры министерства не смогли догадаться, как долго считался здесь руководимым чужой завод.