Три грустных тигра - [57]
Мы опоздали на паром, и пришлось лететь домой самолетом и увозить с собой обе трости.
РАССКАЗ
Мы зашли в порт Гаваны однажды в пятницу под вечер, и что за жаркий выдался вечер под низким покровом темных, тяжеловесных туч. Когда корабль вошел в бухту[16] узость канала погасила бриз, освежавший нас в течение плавания. Было свежо, и внезапно все изменилось. Вот так, просто. Писатель Хемингуэй, спесивец, назвал бы это вентилятором моря. Теперь нога болела, как тысяча чертей, и по трапу я спустился, испытывая сильную боль, но стараясь не подавать виду из уважения к гостям и гостеприимным хозяевам острова. (Или назвать их туземцами и первооткрывателями?) Сеньора Кэпмбелл шла за мной, болтая, жестикулируя, удивленно ахая без всякой передышки, и любую мелочь находила очаровательной: очаровательная голубая бухта, очаровательный старый город, очаровательная и живописная маленькая улочка перед очаровательной пристанью. А что я? Я в это время думал, что влажность воздуха достигает по меньшей мере девяноста, а то и девяноста пяти процентов, и был более чем уверен, что проклятая нога проболит все чертовы выходные. Демоническая идея была отправиться в отпускную поездку на этот огненный[17], мокрый остров, если не выжженный, то выцветший под солнцем. Дантов гАд. Проект сеньоры Кэмпбелл, разумеется. (Так и подмывает сказать «экзекуция сеньоры Кэмпбелл» и вышить у нее на платье, на спине, «Палач».) Я поставил ей на вид, как только различил купол грозовых туч, висящий над городом, словно меч Дамокла над моей ногой. Она страшно обиделась и сказала, что туристический агент поклялся, положа руку на постеризованное сердце[18], что на Кубе вечная весна. Всем большим пальцем ноги я чувствовал эту треклятую весну! Туристические агенты! Самое им место — в «Торговце Хорне» с Кэри и Ренальдо и чтоб они там подцепили болезнь Бут (в смысле, Эдвины Бут, женскую болезнь). Мы накрепко застряли в зараженном москитами, покрытом малярией, населенном тропическими лесами экваториальном поясе. Так я и сказал сеньоре Кэмпбелл, на что она, разумеется, ответствовала: «Медовый мой, это же Тропики!»
На пристани, как неотъемлемая деталь механизма высадки на берег, расположилось трио этих очаровательных аборигенов; они перебирали струны гитары, потрясали двумя большими гремучками как будто из тыквы, стучали в деревяшки и издавали кровожадные вопли, которые, должно быть, почитают за музыку. В качестве décor[19] для туземного оркестра кто-то возвел магазинчик на свежем воздухе, торгующий разнообразными плодами с туристического древа познания: кастаньетами, раскрашенными habanicos, овощными гремучками, музыкальными палочками, ожерельями из ракушек, четками из древесины и косточек, посредственными безделушками из рога серого вола и шляпами из жесткой, сухой, желтой соломы: Tutti frutti[20]. Сеньора Кэмпбелл купила по паре экземпляров каждой единицы товара и вся сияла. На-сла-жда-лась. Пребывала в экстазе. Я посоветовал ей отложить все эти покупки до последнего дня на этой земле. «Медовый мой, — отвечала она, — это же souvenirs[21]». Она не могла понять, что souvenirs, как предполагается, покупают лишь перед отъездом из страны. Слава богу, на таможенном посту все прошло быстро, что меня весьма удивило, должен признать. И офицеры были обходительны, даже приторны, если вы понимаете, о чем я.
Я пожалел, что не привез «бьюик». Какой смысл плыть паромом, если не везешь с собой машину? Однако сеньора Кэмпбелл в последний момент решила, что мы потеряем много времени, постигая местные правила дорожного движения и улицы. Актуально, она опасалась еще одной аварии. Теперь у нее прибавился довод. «Медовый мой, с ногой в таком (указывая на ногу) состоянии тебе нельзя за руль, — сказала она. — Возьмем лучше такси».
Мы направились к такси, и несколько туземцев (больше, чем было необходимо) помогли нам с багажом. Сеньора Кэмпбелл пришла в восторг от так называемой латинской галантности. Знаменитой, как она выразилась. Рассовывая чаевые по лишним рукам, я подумал, как бессмысленно напоминать ей, что за эту галантность знатно уплачено. Все равно местные кавалеры показались бы ей изумительными, что бы они ни делали и/или как бы ни доказывали обратное. Еще дома она знала, что все пройдет просто изумительно. Когда чемоданы и тысяча и одна вещь, купленные сеньорой Кэмпбелл, оказались в такси, я захлопнул дверцу (едва успев наперерез также рвущемуся закрыть ее шоферу, очевидно состоящему в родстве с Джесси Оуэнсом) и зашел, чтобы сесть, с другой стороны. Обыкновенно я сажусь первым, а сеньора Кэмпбелл — следом за мной, чтобы облегчить ей задачу. Однако на сей раз я поддался непрактичной любезности, и сеньора Кэмпбелл, захлебываясь от восторга, оценила мои манеры как mucho latino[22], а вот я из-за них попал в незабываемую передрягу. Потому что именно тогда я (другим глазом) увидел трость.
Трость была необычайная, и уже поэтому не следовало ее покупать. Мало того что вычурная и кривоватая, так еще и дорогая. Правда, из какой-то ценной твердой древесины, по-моему, черного дерева или чего-то подобного, и по всей длине вилась обильная и искусная резьба (изысканная деталь — заметила сеньора Кэмпбелл). В пересчете на доллары, однако, не так уж дорого и стоила эта трость. При ближайшем рассмотрении резные рисунки оказались гротескным орнаментом, лишенным всякого значения. Набалдашник был в форме головы Негра или Негритянки (поди пойми этих малых, художников) с откровенно грубыми чертами.
В книгу вошли небольшие рассказы и сказки в жанре магического реализма. Мистика, тайны, странные существа и говорящие животные, а также смерть, которая не конец, а начало — все это вы найдете здесь.
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.