Три года в тылу врага - [29]
В тот же день отличились, как всегда, подрывники Мудрова. Ночью они заминировали переправу через реку Шелонь. На подходе к ней уложили фугас, от действия которого должно было взорваться все минное поле.
Расчет минера оказался верным. Отсутствие моста вынудило немецкий батальон остановиться. Гитлеровцы сгрудились на минном поле. Кто-то из них наступил на взрыватель фугаса. Раздался оглушительный взрыв, за ним другие.
Четыре вездехода с орудием и больше половины солдат и офицеров батальона были уничтожены.
Наступление карателей приостановилось. Им удалось только занять несколько деревень. Однако гитлеровцы не унимались. Они готовились к новому походу на партизанский край. Начали подтягивать свежие силы. В деревне Бычково разместились инженерные части 16-й армии. Штаб 218-й немецкой пехотной дивизии занял деревню Петрово. Сюда же пришли и 4-й заградительный полк эсэсовцев и несколько карательных отрядов.
Партизаны не знали ни сна, ни отдыха. Они продолжали уничтожать фашистов из засад, совершали смелые налеты на гарнизоны, минировали дороги. Большая группа подрывников во главе с командиром отряда Алексеем Ильичем Садовниковым «наводила порядок» на железной дороге Дно — Порхов, пуская под откос военные эшелоны.
Все дороги, идущие в Петрово, партизаны взяли под усиленный контроль. По ним шло интенсивное движение. Чаще всего в штаб проезжали под большой охраной какие-то офицеры.
— Они что-то затевают, — сказал Ефимов, когда ознакомился с результатами разведки.
— Достанем «языка» и выясним, — согласился начальник штаба.
В ту же ночь в штаб привели немецкого радиста из деревни Петрово. Он рассказал о расположении войск в деревне, о содержании переговоров, которые вели штабные офицеры. Переговоры сводились к тому, чтобы дивизия как можно быстрее закончила операции против партизан и после этого выехала под Ленинград. К выезду на фронт готовились и инженерные части.
— Нужно сделать так, чтобы они не попали туда, — предложил Ефимов.
— Своими силами не справиться, — возражал Клочко.
— Попросим помощи у второй бригады.
В этот же день штаб получил ответ: «Помощь окажем. Готовьте операцию».
С наступлением темноты наши отряды окружили Бычково. Фашисты ничего не подозревали. Они спокойно разгуливали по улицам, чувствуя себя в полной безопасности.
В одиннадцать вечера немцы дали отбой, и в деревне все замерло. Лишь изредка доносилось шарканье сапог часовых, да кто-нибудь из немцев изредка пускал ракеты или короткую автоматную очередь в сторону леса.
В полночь Алексей Маркушин повел партизан на штурм деревни. Боевые группы во главе с командиром роты Сушко сняли часовых. Вслед за ними роты Шелякина, Романова и отряд Новаковского окружили штабные помещения, склады с имуществом и дома, где жили фашисты.
— Все готово, — доложили связные Маркушину.
— Раз готово — начали. — И красная ракета прочертила ночное небо.
Через несколько секунд начали рваться гранаты, застрочили автоматы, поднялись языки пламени над складами и гаражами оккупантов.
…Последними из деревни уходили Клочко с ротой Шелякина. Горели дома. Черный дым стоял над большим сараем, где когда-то хранились колхозные молотилки и сеялки. Сейчас он горел вместе с хранившимися там кабелем, телефонными аппаратами, радиостанциями.
Около сарая одиноко стоял пулеметчик Мальчевский.
— Чего стоишь, Николай? — спросил его Шелякин.
— Жалко.
— Кого жалко?
— Сарай жалко. Люди строили, строили, а в одну ночь их труд в пепел превратился.
— Думаешь, мне не жаль. И у меня печется сердце. Наше ведь горит.
Бывший тракторист, партизан-пулеметчик постоял еще с минуту, потом снова взвалил на плечо свой пулемет и стал догонять роту.
А дорогой Клочко и Ефимов уже решали вопрос о налете на штаб дивизии.
Разгром штаба дивизии командование бригады назначило на восьмое сентября. Но срок пришлось изменить. Вскоре на наших разведчиков, залегших у деревни, наткнулась группа немецких солдат. В молниеносной схватке автоматными очередями разведчики уничтожили их. Только один, спрятавшись за толстый пень, остался жив. Им оказался писарь оперативного отдела штаба дивизии Ганс Гафакер.
Допрос начал сам Григорий Иванович. Он сначала скрутил козью ножку, хотя сам никогда не курил, и протянул кисет с самосадом писарю:
— Закуривай, это не помешает нашему разговору.
Пленный посмотрел на Ефимова и, поняв, что партизанский командир с ним не шутит, набил трубку самосадом.
— Доволен, что попал к партизанам? — спросил Ефимов Гафакера.
— Нет.
— Почему?
— Все наши солдаты боятся партизан и считают дни, когда мы отсюда выберемся.
— Сколько же дней осталось, чтоб выбраться отсюда?
— Два дня.
— Точно два дня? — переспросил Григорий Иванович.
— Вчера получили такой приказ. Второго сентября наш штаб должен грузиться на станции Дно и следовать под Ленинград.
— Слышал, Виктор Павлович?
— Конечно, слышал, — ответил Клочко.
— Что будем делать?
— Зевать не надо.
— Я так же думаю. Завтра, пожалуй, начнем. Иначе будет поздно.
Напасть на штаб дивизии решили не ночью, как это делали прежде, а с наступлением темноты, когда основная масса солдат после ужина собиралась в огромный сарай, где показывали кинокартины.
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.
Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.
Работа Вальтера Грундмана по-новому освещает личность Иисуса в связи с той религиозно-исторической обстановкой, в которой он действовал. Герхарт Эллерт в своей увлекательной книге, посвященной Пророку Аллаха Мухаммеду, позволяет читателю пережить судьбу этой великой личности, кардинально изменившей своим учением, исламом, Ближний и Средний Восток. Предназначена для широкого круга читателей.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».