Три года в тылу врага - [22]

Сначала в деревне было тихо. После обеда началась суета. Час спустя на дороге в деревню от станции Дедовичи появился вездеход, следом за ним — легковая машина и два грузовика с солдатами. Стало заметно оживление и у минометчиков. Из блиндажа временами выскакивали то один, то другой солдат.

Под вечер по ходу сообщения в сторону деревни ушло пятеро. Немного погодя они вернулись, тяжело нагруженные какими-то бачками и пакетами. «Начинается праздник. Часа через полтора-два можно будет начинать», — подумал Павел Митрофанов.

Из деревни уже доносились нестройные песни. Потом шум усилился. Не отставали и жители блиндажа.

Вскоре произошла смена часовых. Новый часовой был уже навеселе. Он что-то напевал, затем вынул из кармана губную гармошку и начал наигрывать марши. Когда к нему присоединились еще двое, он стал дирижировать их пением.

— Сейчас уберем дирижера, — сказал Павел Митрофанов и выстрелил. «Дирижер» осел на землю и тут же скатился за бруствер. Один из сидящих слегка приподнялся и потянул часового за руку. Виктор сделал второй выстрел, и за бруствер неуклюже свалился еще один солдат. Третий потоптался на месте, повернулся к блиндажу. Его убрал Ефим Зонов.

— Подождем других, — сказал Павел и дозарядил винтовку.

Из блиндажа поодиночке выскакивали солдаты, но спустя минуту-две возвращались обратно. Партизаны за ними не охотились: убитые у входа в блиндаж гитлеровцы могли испортить дело. Стали ждать, когда все выйдут наружу.

Ожидать пришлось недолго. Охмелевшие минометчики стали один за другим вылезать на брустверы, некоторые даже на четвереньках. Таких насчитали девять. «Двух не хватает», — отметили про себя партизаны, но со стрельбой не спешили. Они ждали, когда фашисты рассредоточатся по группам. Но не дождались.

Один из немцев, по-видимому, заметил отсутствие часового. Он вскочил на бруствер и стал размахивать руками. Вслед за ним поднялись еще трое.

— Следи за остальными. Кто пойдет в блиндаж — немедленно бей, — сказал Павел Зонову и пополз к блиндажу.

Несколько гитлеровцев пошли к минометам. Передний подошел к ходу сообщения и приготовился его перепрыгнуть. Этого момента и ждал Митрофанов. Он не торопясь прицелился и нажал на спусковой крючок. Фашист только скользнул ногой по противоположному краю траншеи и свалился вниз.

Не понимая, в чем дело, остальные сгрудились у края. Меткими выстрелами Митрофанов и Смирнов уложили на землю еще троих. Четвертый успел вскочить на ноги, спрыгнул в траншею и прислонился к стенке.

— Ага, перепугался, — радостно, чуть не вслух сказал Павел, но тут же холодная испарина покрыла лицо: «Там телефон. Вызывает помощь». Павел посмотрел на Зонова. Ефим навел на немца винтовку, и через несколько секунд гитлеровец мешком свалился на дно траншеи.

Зонов снял еще троих, потратив на них четыре патрона.

«Там, кажется, осталось только двое-трое», — подсчитал Митрофанов. Он поднял винтовку прикладом вверх и помахал, чтобы Зонов двигался к нему.

Из блиндажа не доносилось ни звука. Павел постоял немного и распахнул двери. И сразу же раздался выстрел. Пуля обожгла левое плечо, винтовка выскользнула из рук, и Павел упал лицом на землю. Правой рукой он успел вытащить пистолет и сунуть себе под грудь. Из блиндажа вышли двое. Один ударил носком сапога Павла в бок, но партизан не пошевелился.

— Фертиг,[1] — сказал немец и опустил автомат. В тот же момент Павел рванулся и дважды выстрелил в ближайшего солдата. Второй бросился в блиндаж. Но не успел — пуля уложила его в дверях.

«Кажется, все», — подумал Павел и вошел в блиндаж. Он был пуст. Митрофанов не стал ожидать Зонова и Смирнова, а собрал автоматы и отнес их к минометам. Затем начал просматривать полевые сумки.

За этим занятием и застали его Ефим Зонов и Смирнов.

— Как, уже? — спросили они.

— Порядок, только перевяжите руку. Наблюдайте за дорогой от деревни и просигнальте нашим, что захвачены минометы.

Вскоре позади Павла, маскируясь в кустах и перебегая открытые места, появились партизаны. Спустя минут пять они один за другим начали запрыгивать в ход сообщения и по нему пробираться к деревне.

Павел Митрофанов не утерпел. Хоть левая рука и повисла плетью, он усилием воли заставил ее придерживать ствол автомата и тоже побежал вперед.

Партизаны ворвались в деревню с трех сторон. Первым десятком домов они овладели почти без выстрела. Пьяные немцы здесь не оказали сопротивления. Но автоматные очереди и взрывы гранат заставили остальных фашистов взяться за оружие.

Крупные силы противника не позволили с ходу захватить все дома и сараи, где располагались гитлеровцы. Придя в себя, они отстреливались из домов, с чердаков, из подвалов. Теперь каждое здание приходилось окружать и забрасывать гранатами.

Из центра деревни гитлеровцы начали организованную контратаку. Их пулеметный огонь вынудил залечь роту Тараканова, потом и большую часть партизан Объедкова. К зданию школы немцы выкатили пушку и открыли стрельбу по домам, захваченным партизанами.

— Веди усиленный огонь, а я постараюсь зайти с тыла, — бросил на ходу комиссар Дуранин Объедкову. С двумя группами партизан он отполз в сторону и, выбравшись огородами, начал приближаться к школе. Дорога к ней оказалась открытой.