Три года в тылу врага - [2]

Горяев был начальником пожарной охраны. Этот здоровый мужчина лет тридцати любил свое дело до самозабвения и считал себя военным человеком. Из одежды признавал только шинель, защитного цвета гимнастерку и галифе, которые носил с особым шиком. Для него ничего не существовало, кроме борьбы с пожарной опасностью. Любил Горяев составлять акты на десяти-пятнадцати страницах и требовал за малейшее нарушение привлекать виновников к суровой ответственности. Была у него и другая странность. То ли от любви к таинственности, то ли из стремления поставить себя выше других, он окружал свою деятельность чрезмерной секретностью.

— Как здоровье? — задал Федотков свой обычный вопрос.

— А что?

— Раз спрашиваю, значит, нужно. Горяев сразу же побледнел и стал говорить нескладно.

— Плохое у меня здоровье. С детства сижу на диете, страдаю бессонницей и страшными головными болями.

— Твое здоровье проверим. Тебя решили оставить в тылу у фашистов, на подпольной работе.

— Не могу бросить свою службу. Согласно секретной инструкции я должен эвакуироваться в глубокий тыл, — вскочив со стула, резко заговорил начальник пожарной охраны.

— Тащи сюда свою инструкцию.

— И принесу.

Но Горяев не пришел. Погрузив ночью на автомашину мотопомпу, он исчез из района. Это был единственный случай, когда вызванный в райком для беседы побоялся трудностей и трусливо сбежал.

Через несколько дней немцы захватили Невель, Великие Луки и наш район. Партизанам с большим трудом удалось пробраться к месту сбора — в лес у деревни Гнутищи. Не успел вырваться только Федотков. Он до последнего часа находился в охваченном огнем здании райкома партии и выбрался из села, когда в нем начали вовсю хозяйничать фашисты. Путь к месту сбора отряда ему был отрезан, и он ушел в леса Одоевского сельсовета, где базировалась вторая рота.

Наш отряд располагал тремя десятками старых винтовок, имелось столько же видавших виды наганов и браунингов да несколько гранат. На каждую винтовку приходилось по двадцать патронов, а на револьверы и пистолеты и того меньше.

И несмотря на это, партизаны начали боевые действия против оккупантов. В первую очередь решили обзавестись оружием за счет немцев. С этой целью наши небольшие группы стали нападать на одиночных солдат противника, на небольшие обозы, охрану мостов, линии связи. Попутно уничтожали и предателей — бывших кулаков, преступников, которые пошли в услужение к фашистам. Одновременно вели разведку расположения войск противника, его баз и полученные данные переправляли через линию фронта.

В организации разведки и разработке тактики ведения боев мы получили большую помощь от командиров и солдат дивизии генерала Черняховского, которым мы помогли переправиться через линию фронта.

Используя их советы, партизаны разгромили вражеские гарнизоны в Новой Деревне, Грихново, Поддорье и в других населенных пунктах.

О появлении партизан и их первых успехах узнало население района. Это вселяло уверенность, поднимало настроение. Поэтому отряд непрерывно пополнялся за счет колхозников, горожан, бойцов и командиров, попавших в окружение или бежавших из плена.

Пришли и те, кому когда-то Федотков отказал в приеме в партизанский отряд. В их числе был и Александр Мудров. Он принес с собой ручной пулемет и три винтовки. Через несколько дней бывший председатель сельсовета доставил еще ящик гранат и более десятка противотанковых и противопехотных мин, которые хранил в подполье своего дома.

Мудров показал себя в первом же бою — при разгроме вражеского гарнизона в Новой Деревне. Чтобы фашисты не смогли во время нашего налета получить подкрепление из других деревень, мы наметили расставить около дороги, ведущей в село, засады.

— Этого будет мало. Десять партизан с винтовками вряд ли смогут остановить немецкие автомашины с солдатами, — сказал Мудров.

— Что ты предлагаешь? — спросил его Горячев.

— Поставить на дороге мины. Они без дела валяются.

— Кто минировать будет?

— Я.

— Какой из тебя минер, когда ты в армии не служил?

— У меня два наших сапера с полмесяца укрывались. Они и научили.

— А сумеешь поставить мины?

— Коли берусь — сделаю, не ошибусь.

Через два дня партизаны окружили Новую Деревню. Пока они готовились к налету, Мудров с четырьмя партизанами принялся за минирование. Он сам аккуратно открыл в накатанном автомашинами снегу небольшие ямки, уложил туда мины и присыпал снегом. Затем поставил несколько противопехотных мин на обочине дороги.

Разгром вражеского гарнизона подходил к концу, когда за деревней, где находилась засада, раздались два оглушительных взрыва. Я и Горячев бросились туда.

На дороге валялись остатки разнесенных в щепы двух грузовых автомашин. Возле них лежали трупы немецких солдат.

Мудрова мы нашли на обочине дороги. Он осторожно разгребал снег, извлекая из него противопехотные мины. При виде нас он приподнялся и сконфуженно сказал:

— Ошибся немного. Думал, что фашисты после взрыва через борта машин будут прыгать. Оказывается, хватило для них и противотанковых.

После этих слов он снова нагнулся и продолжал прерванную работу.

С тех пор тихий и спокойный Александр Никитич Мудров стал главным минером нашего отряда.