три года - [12]

он, кровь декантируя ловким движеньем,

попросит себя про себя «улыбайся»,

мизинцем прочертит дорожку на шее –

так двоечник неторопливо и смело

волшебные страны рисует на карте –

шепнет про любовь ей откуда-то с неба,

прохладной рукой опрокинув декантер.

забавный герой предпоследнего кадра,

он снова забыл перед смертью побриться.

там женщины носят на бедрах капканы,

а девочки пахнут анисом с корицей.

2006/01/19

я могла бы всю ночь заниматься с тобой любовью...

я могла бы всю ночь заниматься с тобой любовью,

раскрывая тонкие вены свои для тебя, как объятья.

или шрамом височным смерти считать в обойме,

удивляя тебя этой тягой к металлу. опять я

забираюсь в фантазиях выше. шептать «изыйди!»

нынче самое время – спроси у трепещущих бедер,

по которым рисуют руны мой теплый змеиный язык и

– на градус прохладнее – губы. этой дикой животной йоги

постигая гибкую азбуку, незаметно взрослею,

складка рта становится тонкой и ироничной…

я могла бы всю ночь заниматься любовью с нею,

раскрывая тонкие вены свои для нее, как птичьи

крылышки, изначально сомкнутые в ладони.

или шрамом височным поцелуи считать, покуда

мой хромающий ангел идет по воде и тонет.

я могла бы всю ночь отдаваться себе, под утро

ощутив безысходность. тела вспотевший лоскут

слишком тесен для страхов и слишком тяжел для выгод.

на запястья капаю мускус – стремленье к лоску

лишний раз выдает мое желание выбыть.

я могла бы. я с детства в себе тренирую это –

оригами из ласк и мозаику из укусов.

притягательность данного, черт бы драл, пируэта

для меня – будто опиум. мягкие вены густо

и легко, как ручей, будут нежить тебя, лелеять

все капризы твои, все шалости, все обиды.

снег сегодня, ты знаешь, мне кажется, чуть белее,

чем в тот солнечный вечер, когда ты меня

2006/01/27

замерзли пальцы. и твое тепло...

замерзли пальцы. и твое тепло,

особенно востребованное этой

зимой изголодавшейся, легло

под левый бок и грело рану. эхо,

оставшееся в венах от войны,

по телу плавало лениво, натыкаясь

на льдинки алые. колени сведены –

попробуй пригласить меня на танец?

2006/02/10

мой ласковый ад пахнет сливочной карамелью...

мой ласковый ад пахнет сливочной карамелью,

зелеными помидорами, хлебушком, перцем белым.

чувствую холод лопатками и немею –

я больше не верю ни в шрамы, ни в децибелы.

вся эта конструкция держится на шарнирах –

гибкость легко приписать боязни паденья.

бессонница снова сегодня со мной шалила,

как ловкий крупье, меняя огонь на деньги.

теперь ты знаешь моих наркотиков тайну –

зависимость от « » объясняет десяток меток.

имя твое по нёбушку раскатаю,

кончиком языка ощупаю миллиметры

каждой из букв, к коим рот мой приучен крепко –

вряд ли смогу называть тебя по-другому.

танцует танго трехногая табуретка,

и я по-ковбойски цепко держусь за горло.

2006/02/14

все выходные по спирали...

все выходные по спирали,

как от себя, сбегать из дома:

в сто сотый раз не успевали,

такси ловили на Садовом,

столицу, словно море, морща

колесами, шагами, бегом.

и на бегу глотали молча

обиды с кофе. за обедом

вином желудок украшая,

чтоб беззаботность стала дерзкой.

вдруг осознала: я большая –

совсем нет времени на детство,

на репетиции взросленья,

на поиски себя в квадрате

отдельно взятой спальни. злее

во рту соленый привкус драки

с самой собой за тёплый жирный

домашний сон в диванном чреве.

когда мы встретимся, скажите,

вы мне откажете в ночлеге?

2006/02/15

моя тоска тяжелей воды...

моя тоска тяжелей воды.

моя бессонница крепче спирта.

удар часов, как удар под дых,

и шепот мамин взбешенный: «спи ты!»

и голос мамин звучит легко –

не уцепиться – настолько гладко

текут все гласные... телефон.

зимой обласкана Ленинградка.

и дом, моргающий в темноте,

окном под облаком, ожидая

меня. сломав притяженье тел,

ладонь прощанием обжигая,

целую твой рот глубоко – дыши,

люби меня нервной и непохожей

на прежних. капелька живанши

сквозь поры просачивается под кожу,

чтоб там остаться, диктуя ритм

ладоням, сердцу, изменам, браку.

в глазах расплескан ультрамарин.

он твой. ты хочешь его обратно?

2006/02/24

в этом тире, где оружием – пальцы, а мишенью – щека...

в этом тире, где оружием – пальцы, а мишенью – щека,

все призы для тебя, моя самодельная гордость.

ни один заезжий стрелок тебе не чета!

забудь, черт возьми, о проверке на профпригодность.

упражняясь чаще, ты сможешь, наверняка,

попадать в сердцевину с завязанными глазами.

в этом тире, где оружием – пальцы, а мишенью – щека,

ты станешь легендой, моя всеобщая зависть.

твои руки утратят мягкую слабость щенка,

амплитуда движений кистью станет богаче

в этом тире, где оружием пальцы, а мишенью – щека,

я запомню тебя, моя молодая удача.

и, запомнив, выйду, дверь за собой прикрыв,

затянусь глубоко – то ли табак? то ли ладан?

мы с тобой – две пешки одновременной игры

на хрупкой доске из печенья и шоколада.

2006/02/24

потеря крови равна, пожалуй...

потеря крови равна, пожалуй,

потере девственности. и ярость

сначала в ладонь мою зубы вжала,

чуть позже заплакала... засмеялась…

сыграла бедрами два аккорда,

изящно подчеркивая блаженство…

потом закричала, срывая горло

(почти как я – горячо и женско)…

затем затихла… спасибо, Тацит,

мне Ваши фацилиусы милее

других – не удастся от ампутаций,

чтоб стать нежнейшим из всех смирений,