Три Ганнибала - [14]

— послал он мысленный вопрос.

Тонкий усик протоплазмы, который тянулся из его правого уха и скрывался где-то под туникой, философски заметил:

— Ну, это еще не безусловный конец этого агента.

— Посмотрим.

В тридцати шагах от него Форчун нырнул в открытый люк аппарата. Только когда люк закрылся за ним, он спросил партнера вслух:

— Уэбли, что ты думаешь обо всем этом?

— Пока нельзя сказать с уверенностью, что это злой умысел. Может быть, просто Ванго слишком увлекся книжной работой.

— Луиза тоже резидент, — отрезал Форчун. — Но она не допускала таких ошибок.

Уэбли принял форму пушистого кота, поднял хвост и начал разгуливать по кораблю.

— Это потому, что она аккуратный и добросове стный работник. А Ванго — разгильдяй. Он инте ресуется книгами больше как коллекционер, а не как ученый.

Форчун перевел машину в невидимое состояние и взлетел над городом.

— Я надеюсь, нам не понадобится помощь Ванго, — проворчал агент. — Я бы повесился, если бы мне пришлось зависеть от него. Сколько времени у тебя займет полный осмотр города?

— Что искать? Следы вмешательства Империи? — спросил Уэбли.

— Конечно.

— Может быть, три часа.

— Хорошо. Через три часа встретимся, — Форчун осмотрелся, — на вершине вон той скалы.

— Хорошей охоты! — пожелал другу Уэбли и превратился в большую птицу.

Выпустив симбионта, Форчун быстро повел аппарат к горе, которую они выбрали, и несколько раз облетел ее вокруг, затем направился на запад.

Высокая стена около трех миль длиной пересекла самую узкую часть перешейка, защищая полуостров, на котором был выстроен Карфаген, с запада. Северный берег полуострова омывался Средиземным морем, а южный — Тунисским заливом. Пересохшая в более поздние времена река Баградас делала залив довольно полноводным.

В нескольких милях к западу от реки Форчун увидел холмы, на которых город Утика упорно сопротивлялся хорошо спланированной, не бесплодной осаде Сципиона. Неподалеку от Утики на небольшом мысу располагался зимний лагерь римлян. Сципион разумно выбрал для него самое сухое и самое удобное для защиты место. Упорно веря в собственное высокое предназначение, римляне даже временные лагеря везде строили на совесть. Часто они превращались позднее в настоящие города. Но этому лагерю, при взгляде на грязь его улиц, до города было еще далеко. Хотя, если подняться повыше, то эта военная стоянка с идеально прямыми рядами палаток, временными кумирнями богов, валом, укрепленным частоколом, выглядела замечательно.

Облетев лагерь Сципиона, Форчун отправился на поиск армий царя Сифакса и карфагенского полководца Гасдрубала Младшего. Форчун проследовал вдоль реки и через двадцать миль встретил два отдельных лагеря менее чем в миле друг от друга.

Меньший должен был принадлежать Гасдрубалу. В контраст аккуратной геометричности римского лагеря, карфагенский лагерь казался какой-то деревней дикарей. Сотни небольших палаток и шалашей и десяток шатров побогаче для военачальников — вот и все.

Еще более безобразно выглядело расположение армии нумидийцев — просто огромное становище кочевников. В центре его возвышался огромный, богато расшитый шатер с флагами, развевающимися над ним. Там, очевидно, располагался сам старый нумидийский монарх. Форчун лишний раз обругал Ванго за плохую информированность и нерасторопность. Близость лагерей карфагенян и нумидийцев говорила о том, что альянс между Сифаксом и Гасдрубалом произошел гораздо раньше чем неделю назад. В сотый раз он спросил себя, какую выгоду Империя могла получить от этих событий, и в сотый раз напомнил себе: для того чтобы выяснить, как Империя совершила то или иное изменение истории, в первую очередь надо выяснить — зачем?

Машина времени невидимо зависла над нумидийским лагерем. Агент несколько минут думал, с чего начать. Когда измеряешь круг, можно начинать с любого места. Ванго тут ничем не поможет. Посылка Уэбли на телепатическую разведку в город, возможно, была выстрелом в темноту; Форчун не ожидал от нее ценных результатов. И под собой он пока не видел никакой путеводной нити.

Тогда он отправился в недавнее прошлое от этого дня. Мир снаружи изменил цвет, как будто его накрыл красный фильтр. Люди внутри лагеря стали быстро передвигаться спиной вперед. Солнце отправилось обратно на восток, и моментально небосвод усыпали звезды. Потом дни и ночи замелькали словно в калейдоскопе. Люди, их палатки, лошади, верблюды слились в одно, постоянно меняющее свой цвет пятно.

Неделя пронеслась назад. Форчун замедлил скорость. Стало лучше видно. Теперь нумидийский лагерь под ним лежал покрытый снегом, который выглядел отсюда розовым. Еще через неделю снег исчез — по пустыне ветер разносил песчаную поземку. А потом исчез и лагерь нумидийцев.

Двигаясь в прошлое, иногда Форчун позволял себе ненадолго остановиться, перелететь в другое место, чтобы понаблюдать за стычками карфагенян с римлянами. Видел он и фантастическую нумидийскую кавалерию в битве, и то, как она появилась вблизи Карфагена, когда Сифаксу удалось собрать под своей рукой все отряды этих свободолюбивых североафриканских племен. Ему не удалось еще заметить момент, когда началось нарушение истории.