Три фута под килем - [7]

Полуденный гром над Кронштадтским рейдом

Итальянский пруд — наша первая гавань

Катер осторожно приближался к невысокому пирсу. Рулевой вкладывал в эту встречу с берегом все свое искусство. Будто вел корабль среди рифов или минного поля.

Правда, днищу нашего судна не угрожало ни то, ни другое. И все-таки в опасности находилось нечто в высшей степени важное — престиж путешественников. Ведь мы в Кронштадтской гавани. И этим сказано все.

Потому-то один из нас с лоцманской осторожностью приближал катер к невысокому пирсу. И вот на дощатый настил полетели кормовые и носовые концы. Следом метнулся Борис, исполнявший обязанности вахтенного матроса. Мотор умолк, катер замер, накрепко прикрученный к Кронштадту.

Разминая ноги, прошлись по пирсу. Для верности попробовали крепость причала. Пирс как пирс. Ничего особенного. Приткнулись к нему три разъездных катера. Вокруг ничего ошеломляющего. Гавань вся, что пруд средней руки. Правда, со всех сторон в камень взята. II только в двух местах проходы оставлены. Через них просматривается неспокойный Финский залив. Где то слева, за каменными надстройками, высятся мачты корабля. У края пирса к нашим ногам ниспадала гранитная лестница, по широким ступеням которой, видно, прошлись века. А где же, собственно, город?

Окружающее мало походило на возвышенные представления о морских воротах Кронштадта. И мы не без смущения спросили офицера, встречавшего нас:

— Это все… настоящее? Или?..

Капитан третьего ранга Яков Левитин снисходительно объяснил двум пришельцам, что гавань, в которую они только что вошли, ровесница Кронштадта. Название у лее действительно опереточное — Итальянский пруд. Что поделаешь! Такова уж была воля всесильного крестника гавани князя Меншикова.

— Как бы то ни было, — заметил он, окинув взглядом наш катер, — в этом пруду отстаивались парусники российского военно-морского флота.

Подарив нам этот упрек, капитан третьего ранга рассказал, что Итальянский пруд, созданный в типичном стиле портовых сооружений петровской эпохи, в течение десятилетий служил частью бывшей купеческой гавани. Набережная его видывала купцов из разных стран, всевозможные корабли и шумные торжища.

— А то неприметное одноэтажное строение, — Яков Левитин указал на южную стенку пруда, — тоже носит экзотическое название: Голландская кухня.

Мы тут же узнали, что никакой кухни там нет. За каменными стенами здания — местная электростанция. Но лет двести с лишним назад над этой крышей поднимался дымок. На плитах готовили обеды для моряков с судов, стоявших на рейде и в гавани. Городская казна пополнялась за счет морского пансиона, за который расплачивались в английской, голландской, немецкой валюте. Однако дымок над кухней, открытой каким-то предприимчивым голландцем, исчез после того, как торговые суда стали миновать Кронштадт и по прорытому морскому каналу уходить в Петербургский порт. Роль Купеческой гавани сошла на нет. Отпала надобность и в борщах.

Еще одним угощением со стола древностей было сообщение о Кронштадтском футштоке. Футшток — это каменная башня или павильон мареографа. От нуля Кронштадтского футштока в СССР исчисляются абсолютные высоты. К нему приведены глубины моря на всех наших навигационных и топографических картах. О Кронштадтском футштоке знают геодезисты всего мира, как о Пулковском меридиане или географическом обелиске в Кызыле, означающем центр Азиатского материка. И оказывается еще, что футшточная служба ведется в Кронштадте с 1707 года, когда футшток был установлен у западной стенки Купеческой гавани.

Итальянский пруд, Купеческая гавань, Голландская кухня, павильон мареографа — все это было подобно первым страницам захватывающей книги. И такую книгу не отложить в сторону. Хочется побыстрее добраться до самого интересного. Ведь впереди нас ждали нетленные страницы истории Кронштадта.

Нет, мы не устали. И обедать не хотим. Надо отнести в гостиницу вещи? Но все свое мы носим с собой. Так мы сказали любезному капитану третьего ранга. Единственное, чего мы жаждем, — побыстрее попасть в город и сказать ему «здравствуй!».

— Что посмотреть в Кронштадте? — переспросил Яков Левитин. Достав блокнот, он начертил схему маршрута и протянул нам листок.

Уточнив детали путешествия по городу, мы рискнули вымолвить последнюю просьбу:

— Нельзя ли нам на корабль? На настоящий. И обязательно самый большой. Без такого свидания померкнет все наше путешествие.

— Ну что ж, это я беру на себя.

Парад балтийских героев

Если хотите, прогулка по незнакомому городу — занятие непростое. Даже в гостях в чужой квартире не сразу сообразишь, где и что находится. А тут целый город! Но, вспомнив «азы» ориентирования и руководствуясь схемой, мы все же двинулись в путь.

Скоро мы очутились в объятиях старого парка. Могуча и колоннада тополей манила в зеленую глубь, даря щедрую тень. Где-то в вышине ветер и солнце играли листвой. Под ноги ложилась песчаная дорожка. Цветники вели свой нарядный хоровод. Голосистые птахи аккомпанировали величавому молчанию зеленого островка. Молодой папаша в форме морского офицера толкал перед собой детскую коляску.