Три фута под килем - [21]

Борода из водорослей, как мы сообразили потом, могла бы стать украшением коллекции нашей экспедиции. Но до сувениров ли нам, когда шторм дышит в лицо?

Ветер и дождь набирали силу, когда мы достигли берега. Неожиданно из водяной мглы выплыли огни самоходной баржи, что стояла на Вознесенском рейде. Теперь недалеко до тихой воды Онежского обводного канала.

На этой искусственной реке, а она шириной с городскую улицу, можно переждать, когда успокоится озеро. Тут, как известно, штормов не бывает: от Онеги канал отделен каменной насыпью. Правда, и в Петрозаводск по этой удобной дороге не приедешь. Кстати, недурно бы узнать, долго ли будет штормить? Всю ночь? Сутки? А если не стихнет и через неделю?

Что ж, мы поплывем по каналу до его восточных ворот. И оттуда есть прямая озерная дорога в Петрозаводск. Не исключено, что через день-другой погода улыбнется нам.

В Вытегре прямо с катера отправляемся к диспетчеру пристани. Спрашиваем, плыть нам на Петрозаводск, как там, на озере, с погодой? Он протягивает трехсуточный прогноз. Читаем на бланке со штампом метеослужбы: «Ветер северо-западный 7–9 баллов, волнение 5 баллов, высота волны 2–2,5 метра…»

— Второй день качает на озере, — замечает немолодой диспетчер в поношенном кителе.

Это мы знаем и сами. Убежав из-под носа у шторма, восемьдесят километров плыли рядом с ним.

— Судам передано штормовое предупреждение. Вот только что пассажирскому теплоходу «Лермонтов» запрещен выход из Петрозаводска, — добавляет диспетчер. — А что у вас за судно?

— Взгляните, под окнами стоит.

— Ну нет, юноши! Такому кораблю любой ветер плох. Первая волна на озере будет для вас, извиняюсь, последней.

Нельзя сказать, что старый диспетчер ободрил нас. И все-таки в течение последующий трех дней являлись мы, как на работу, в его кабинет. Каждый раз открывали дверь диспетчерской с надеждой. Каждый раз дежурный протягивал нам метеосводочный бланк… Увы, приходилось читать неутешительные прогнозы о силе ветра и волнении в южной части Онежского озера.

Мы предвидели, что на пути встанут всевозможные препятствия. И штормы тоже. В графике путешествия отведены дни на ожидание у моря погоды. Но больше ждать милости непозволительно. Вместо заманчивого маршрута по Онежскому озеру пойдем другой водной дорогой. Вариант маршрута, припасенный на случай штормов, поведет нас по Мариинской системе — древнему водному пути с Балтики на Волгу. Мы увидим одновременно каналы и шлюзы Петровской эпохи и современный достраивающийся голубой проспект Волго-Балта.

От прошлого до будущего 100 шагов

Может ли одна только улица рассказать обо всем городе? Сомнительно, скажете вы. Трудно по одной странице судить о романе. Так же трудно, как по первому знакомству о человеке. Не знаем, возможно ли подобное в теоретическом плане. Но вот нам представилась возможность убедиться в том, что если это не правило, то наверняка исключение.

Пожалуй, не так уж много достопримечательностей в этом городе. Так сказали мы друг другу на второй день пребывания в Вытегре. Право, ну чем он отличается от других городов районного масштаба, каких видимо-невидимо в России? Стоит прожить в таком райцентре день-другой, и начнет казаться, будто ты уже бывал тут, хотя уверен в обратном. Шагнешь с тротуара главной улицы в переулок — и приведет он к низкорослым домикам средь огородов и садов. По колено вросшие в землю бывшие купеческие лабазы неохотно уступают место зданиям новейшей постройки. Не совсем дружелюбная толчея древних и современных домов характерна почти для всех улиц. Любопытно изучать и окраины. Тут уж чувствуешь размашистую поступь обновления. Однако не просто ныне в городах наших отыскать черту, отделяющую «центр» и «окраины». И в Вытегре тоже.

И в Вытегре тоже есть приметы неповторимого однообразия, свойственного городам Вологодского края: река, что делит горожан на правобережных и левобережных; мост, объединяющий их; наконец, разнохарактерность обеих городских территорий.

Знакомство с городом — занятие сродни охоте. Оно увлекающе и азартно. Каждая улица дарит что-то свое, непохожее, ведет дальше, тая неизвестность. Постепенно город-незнакомец, испытав твое терпение и силу любознательности, открывает лицо и сердце. И ты по праву открывателя начинаешь судить, где хорошо, а где совсем наоборот.

При первом знакомстве мы единодушно отдали симпатии левобережной стороне. На живописных зеленых холмах раскинулись ровные кварталы домов. Плакучие ивы уронили ветви в реку. А вершину самого высокого холма обжил старый собор. Чтобы решить, какая из частей города привлекательнее, мы взобрались к подножию собора, оказавшегося краеведческим музеем.

Много раз мы ждали встречи с прекрасным и необыкновенным. Но мир открытий отступал под натиском заурядности и прозы, прозы в самом дурном ее толковании. И горестные метаморфозы начинались буквально с порога… Где-то за стенами здания оставался город, радующийся неистовому солнцу и сверканию зелени. А ты вступаешь в сумеречные помещения, никогда, кажется, не видавшие сияния летнего полудня. Пройдешь зал, другой в великом недоумении: то ли этот монастырский полумрак декоративен, то ли коллектив музея проводит неделю борьбы за экономию электроэнергии. Поневоле посочувствуешь людям, страдающим близорукостью. Для них надписи, чертежи, тончайшие рисунки остаются тайной. Поневоле досадуешь на недальновидность музейных работников: и без того не очень красочное оформление экспозиций в полумраке теряет всякую привлекательность. Ах, если б раздвинуть стелы, убрать от окон кое-какие стенды или смастерить искусный подсвет!.. И ворвалась бы в залы оптимистическая волна света, вдохнув жизнь в музейные собрания.