Три французские повести - [131]
— Да у тебя, детка, чертовски красивая грудь! И я бы от такой не отказалась. Все парни обалдеют. Джинсы сидят прекрасно. В талии как раз и здорово обтягивают зад.
Франсина натянула также облюбованную ею белую майку. От плеча к плечу шла надпись по-английски, но что означали эти красные буквы, она не поняла: «Make love, not war»[29].
— Точка в точку! — заявила Катрин.
Но Франсина запротестовала, вся залившись румянцем.
— Да нет! Вовсе не точка в точку, как ты говоришь. Все насквозь видно!
— Что видно?
— Ну… кончики грудей.
— Велика важность! Майки для того и делают, чтобы все торчало. Все парни с ума посходят. И так куда красивее.
— Нет, ты это всерьез?
— Ей-богу, по-моему, ты вовсе не из Мулена! Прямо в дебрях каких-то росла! Бери эту майку, все равно лучшей для всех твоих прелестей не найдешь.
Франсина купила еще и босоножки, а розовое свое платье оставила владельцу магазина на пыльную тряпку. Этот торговец смотрел на нее как-то двусмысленно, совсем не так, как смотрел раньше, когда она приходила в магазин за вельветом на брюки Глоду.
— Видела папашу Безюня? — фыркнула Катрин, когда они вышли из магазина. — Еще минута, и он бы не выдержал! Сейчас побежит охлаждать свой пыл в Бесбр! Давай скорее, я ужасно хочу пить, угощу тебя кока-колой.
На террасе «Кафе Бурбонне» трое молодых людей в костюмах мотоциклистов вели беседу с двумя девчушками, закутанными в пестрые занавески в стиле Индиры Ганди. Парни завопили:
— Эй, Катрин, иди к нам!
— Кэти, иди же и подругу свою веди!
— Это не ее подруга, — заметил третий тоном ниже, — нет, черт возьми, это дочка Брижит Бардо.
Если бы Франсина нуждалась в дополнительных доказательствах своей красоты, она бы получила их, взглянув на вытянутые физиономии тех двух девушек в сари. И вдобавок еще три пары мужских глаз, как бы прикалывавших один за другим значок к ее груди.
— Видишь, как тебе эта майка идет, — шепнула ей на ухо Катрин, подсела за столик к молодым людям и усадила рядом с собой Франсину. И добавила, гордясь своим открытием: — Эй, Люлю! На что это ты уставился? Возьми этажом выше.
Тот, кого звали Люлю, проворчал, что у некоторых тут как раз чересчур много, а у других чересчур мало. Индианки приняли этот намек на свой счет и окончательно надулись. Робер, тот, что понизил голос при виде Франсины, нагнулся к ней, глядя ей прямо в глаза. Катрин предупредила товарку:
— Ты с ним поосторожнее, Франсина. Он из всей этой тройки самый хитрый.
Но и самый занятный. Он пользовался своей улыбкой, как акселератором при выходе из виража. Франсине эта улыбка досталась прямо в лицо. И одновременно нежнейшее признание в любви:
— Я бы тебя хорошо шарахнул, Франсина…
А Франсина подумала: очевидно, методы ухаживания тоже претерпели с 1930 года немало изменений.
В половине первого Глод смирился, присел в углу стола и мрачно стал жевать кусок сала. Франсина не вернулась к обещанному времени, эта Франсина только осложнила его жизнь, нарушила весь ее привычный распорядок. К тому же он с трудом переносил ее бунтарские речи. Здорово она переменилась там, в своей домовине. Добрая жена, добрая хозяйка, добрая стряпуха, добрая мать семейства вернулась под их общий кров на огненных крыльях мятежа.
Ратинье упрекнул за это Диковину, должно быть, инопланетянин ошибся и переложил лишку в свою смесь, а может, просто перепутал колбы. Сразу видно, что он ничего не смыслит в женщинах! Если не способен управлять летающей тарелкой последней модели, значит, и тут, когда станешь воссоздавать материю, все сделаешь шиворот-навыворот.
Вышеупомянутая материя явилась только в час со свертком в руке. Глод, в ожидании супруги шагавший взад и вперед по двору, завизжал как поросенок, которого ведут холостить.
— Что это ты так вырядилась, даже в муленском борделе не смеют в таком виде щеголять! Ты совсем, Франсина, спятила, через эту майку обе титьки видать, ты бы еще с голой задницей разгуливала! А что это на тебе за штаны такие? На кладбище тебя, что ли, обучили таким идиотским штучкам?
Смеющуюся, веселую Франсину не смутил этот взрыв негодования:
— Не сердись, папуленька, не сотрясай зря воздух! Не можешь ли ты быть более cool[30], а? Нельзя ли полегче?
Глод старался даже в ярости быть величественным.
— Да ты погляди на себя, распутница!
— Скажет тоже! Ну прекрати стрельбу, папочка, а то у меня мороз по коже!
Ратинье провел ладонью по усам, сперва слева направо, потом справа налево, и мстительно бросил:
— А пол я не помыл!
С прелестных розовых губок Франсины сорвался какой-то неопределенный звук, потом она насмешливо произнесла:
— Плевать я хотела. Живи себе в грязи, старичок! А я позавтракаю на свежем воздухе.
Она развернула сверток, достала простоквашу, хрустящий картофель, бутылку кока-колы. Глод вознегодовал:
— И ты будешь эту дрянь жрать? И пить это? Да это же еще хуже, чем незрелые сливы! Ведь живот схватит!
— Cool, говорят тебе, cool. Выпей свою литровку и забудь обо мне! Молодым — молодые, старым — старые! Чао, бамбино! Адиос, амиго!
С этими словами она повернулась к нему спиной и, пританцовывая, направилась в поле. Глод ничего не понял из нового ее лексикона, которым эта молодая негодница расцвечивала свою речь. Вдруг он завопил:
Повесть Гренье грустная, лирическая, поэтичная. Повествование строится на полутонах и оттенках, нет резких оценок и острых углов, все как бы подернуто дымкой печальных воспоминаний постаревшего Алексиса.
Роже Гренье продолжает и развивает богатую национальную традицию французской новеллистики. Его произведения привлекают четкостью реалистического видения действительности, тонкостью психологического рисунка.Новеллы Роже Гренье — будь то авторские раздумья о жизни или эпизоды его воспоминаний — за зеркальной поверхностью реальных событий и фактов обнаруживают глубинный философско-психологический подтекст. Жизнь, показанная в новеллах, отражена как бы в зеркале вод, таящих в глубине то, что остается не замеченным на поверхности.Повесть «Круиз» — отчетливо ощутимый новый этап в творчестве Роже Гренье, произведение наибольшей социальной насыщенности.
Рене Фалле (1927–1983) — выдающийся французский писатель, автор многочисленных романов, сценариев, лауреат известных литературных премий.Несколько произведений писателя обрели новую жизнь на экране, в том числе и вошедший в книгу роман «Париж в августе», где главную роль сыграл блистательный Шарль Азнавур.Для широкого круга читателей.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Светлая и задумчивая книга новелл. Каждая страница – как осенний лист. Яркие, живые образы открывают читателю трепетную суть человеческой души…«…Мир неожиданно подарил новые краски, незнакомые ощущения. Извилистые улочки, кривоколенные переулки старой Москвы закружили, заплутали, захороводили в этой Осени. Зашуршали выщербленные тротуары порыжевшей листвой. Парки чистыми блокнотами распахнули свои объятия. Падающие листья смешались с исписанными листами…»Кулаков Владимир Александрович – жонглёр, заслуженный артист России.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.