Три дня Индиго - [5]

– Хорошо, – сказал я. – По рукам!

Продавец послушно протянул руку, тоже вполне человеческую на вид, но я не спешил. Сказал:

– Только обсудим детали!

Продавец вздохнул и повернулся к занавесу:

– Тогда я принесу чай. Похоже, разговор будет долгим.

– Мы же не спешим, – сказал я.

Но Продавец ошибся. Разговор оказался не просто долгим, а очень долгим. Мы спорили почти два часа. К концу разговора я уже пожалел, что пил чай, – туалета в Комке, как сообщил Продавец, не было.

Вот и доверяй после этого внешнему сходству с людьми!

Глава вторая

Гнездо, в котором жила Дарина, расположено в Гнездниковском переулке, в здании бывшего Министерства культуры. Название переулка совпало со словом «Гнездо» случайно, Дарина даже удивилась, когда я указал ей на этот факт. Просто Измененные предпочитали занимать под Гнезда большие здания, не слишком важные для людей.

Министерство культуры подошло идеально.

Его, кстати, так и не восстановили после Перемены. Я на днях узнавал, оказалось, что временный Департамент культуры вначале открыли при Министерстве сельского хозяйства, потому что там были свободные площади, потом быстренько перевели в Министерство просвещения, но вскоре учителя взбунтовались от избытка культуры, а сейчас присоединили к Министерству спорта – где департамент и по сей день замечательно работал.

Наверное, это что-то говорит о нашей культуре.

Снаружи Гнездо обросло «паутиной», из которой Измененные делают одежду и даже строят части Гнезда, а еще немного продают людям. Паутина не горит, не гниет, восстанавливается при повреждениях, самоочищается, а одежда из нее меняет размер вместе с хозяином. У меня есть трусы из паутинного шелка, я однажды в них ходил в поход на четыре дня.

Полицейских постов у Гнезда не было, Измененные этого не любят. Где-то наверняка стояла камера, но с тех пор как Инсек ужал для людей скорость передачи данных на расстоянии, все камеры стали стационарными, на флешках. Я вошел через главный вход и оказался в фойе, с его сумрачным (как во всем Гнезде) светом и наваленной повсюду мягкой рухлядью: ковры, подушки, матрасы, одеяла, мягкие кресла. Это Гнездо выглядело именно так, и я, увы, знал, по какой причине.

У дверей стояла стража – Измененный, мутировавший в охранника. Он или она (у стражи разница стиралась) походил на человека, но не так, как куколки или жницы. Выше ростом, лицо шире человеческого и одновременно заостренное, вытянутое, как у птицы. Глаза темные, радужка сливается со зрачком. Челюсть очень крупная, тоже выдающаяся вперед, руки длиннее, кисти массивнее. Из пальцев, я знал, в случае необходимости могут выдвинуться ядовитые когти. Ну и кожа – жесткая, в каких-то пупырышках, будто рябая.

Три недели назад это Гнездо было убито. Выжили жница Дарина и куколка Наська. Потом стали появляться новые Измененные, но они пока еще оставались куколками – почти неотличимыми от человеческих детей.

Стража была здесь гостем. Измененные редко переходят из Гнезда в Гнездо, разве что в стадии куколки. Но ситуация сложилась столь необычная, что в итоге помощь все-таки оказали – две жницы и четыре стражи временно поселились в этом Гнезде. Они уйдут, когда несколько куколок пройдут трансформацию и смогут занять их место.

– Привет, Же, – сказал я.

Когда стража была человеком, его или ее звали Евгением или Евгенией. Я не интересовался.

– Привет, – сказала стража. Помолчала и добавила: – Сейчас ночь. Ночью ходить по улицам опасно.

– Я осторожно хожу, – успокоил я Измененного.

Несмотря на устрашающий внешний вид и объем знаний (учились они очень быстро), все Измененные – дети или подростки. Первая мутация возможна в возрасте до четырнадцати-пятнадцати лет, Гнезда возникли восемь лет назад, так что самым старшим Измененным – двадцать три. Ну, допустим, двадцать четыре. В любом случае они младше меня.

А этой страже двухметрового роста могло быть и пять лет, и шесть. Не удивлюсь, если при этом она умеет решать в уме дифференциальные уравнения и знает кучу вещей, неизвестных мне. Но где-то в основе – она ребенок, мальчик или девочка дошкольного возраста. И твердо знает, что на ночных улицах страшно.

На самом деле куда страшнее то, что с ней сделали. Вот только выбора ни у нее, ни у ее родителей не было. На Изменение отдают смертельно больных детей, мутаген первой фазы исцеляет всё.

– Ты пришел к Дарине? – спросила стража с любопытством.

– Да.

– Я не могу тебя проводить, – стража беспокойно затопталась на месте. – Я дежурю у входа.

– Ничего страшного, – успокоил я. – Меня проводит Гнездо.

Обычному человеку, подошедшему к Гнезду слишком близко, становится неуютно. Это работает психологический щит, оберегающий Измененных. Но Гнездо не только создает щит, оно по сути своей разумно, в нем отпечаток сознания всех, кто был в нем изменен. С Гнездом можно общаться, оно может помочь… конечно, если ты свой.

Я был своим. Три недели назад Дарина призвала меня для защиты Гнезда. С тех пор Призыв был снят, но невидимая связь между мной и Гнездом осталась.

Полковник Лихачев, который работает в отделе «Экс», занимается пришельцами и многое о них знает, рассказывал, что некоторые призванные сходят после Призыва с ума, уходят в монастырь или ведут замкнутый образ жизни. Не могу понять, почему. Мне нравилось слышать Гнездо и общаться с ним. И уезжать на край света, чтобы молиться там Богу или жить охотой и собирательством, я не планировал.