Три cтигмата Палмера Элдрича - [54]

И он усмехнулся Барни. Усмехнулся, и один мертвый глаз, будто механически, подмигнул.

Теперь перед Барни был Палмер Элдрич.

Эмили, однако, ничего не заметила. Ее губы то трогала улыбка, то исчезала. Она казалась смущенной, растерянной и немного разгневанной.

— Ты меня чертовски разозлил, — наконец проговорила она. — Я сказала тебе, что чувствую. Я не лицемерила. И мне не нравится, когда обвиняют понапрасну.

Сидящий рядом с ней человек сказал:

— У тебя только одна жизнь. Если хочешь прожить ее с Барни, а не со мной, то…

— Не хочу, — она взглянула на Барни.

— Я пошел, — сказал Барни и открыл дверь. — Бесполезно.

— Подожди! — Палмир Элдрич поднялся и двинулся за ним. — Я провожу тебя.

Они вместе побрели к лестнице.

— Не унывай, — сказал Элдрич. — Вспомни: это первый случай, когда ты пользуешься Чу-Зет. У тебя впереди еще много возможностей. Дерзай, пока не добьешься.

— Так что же такое, черт побери, Чу-Зет? — спросил Барни.

Сзади, где-то очень близко, женский голос потворил:

— Барни Майерсон! Очнитесь.

Он был потрясен. Он мигнул и скосил глаза в сторону. Перед ним на коленях стояла Энни Хауторн и трясла его за плечо.

— Что случилось? Я вошла, а никто не откликается. Потом обежала все вокруг. Всех будто вымело. А если б я была агентом ООН?

— Ты меня разбудила, — сказал он Энни, поняв, что произошло.

Он почувствовал невероятную обидную опустошенность. Однако трансляция окончилась, что сделано, то сделано, и ее не вернешь. А он жаждал ее, изнывая, томился. Окунуться в нее вновь и чем скорее, тем лучше. Все остальное неважно. Даже девушка рядом с ним.

— Было хорошо? — с чувством спросила Энни. — Я тоже купила. Он приходил и в наше жилище тоже. Тот человек, со странными зубами и глазами. Седой, высокий.

— Элдрич. Или его фантом.

Суставы болели, будто он просидел, согнувшись, несколько часов.

Но, взглянув на часы, он понял, что прошло всего несколько секунд, от силы минута — не более.

— Элдрич везде, — сказал он Энни. — Дай мне твой Чу-Зет.

— Нет.

Он пожал плечами, скрывая свое огорчение. Острый, почти физический удар лишения. Ладно. Палмер Элдрич еще возвратится. Он уж наверняка знает действие своего продукта. Возможно, он прибудет даже сегодня к вечеру.

— Расскажи мне, — попросила Энни.

— Это иллюзорный мир, в котором Элдрич — Бог. Он дает тебе шанс исполнить то, что ты не сумел сделать в реальной жизни, — прошлое по своему желанию. Но даже ему это не всегда по плечу. Подожди.

Тут Барни затих и сел, растирая ноющий лоб.

— Это как во сне?

— Нет, совершенно не похоже на сон. Гораздо хуже, чем в аду. Да, есть что-то от ада: повторение и упорство.

— Если ты вернешься назад… — начала Энни.

— «Если»… — Он уставился на нее. — Я ушел, чтобы вернуться. Я ничего не мог сделать на этот раз.

«Сотни раз, — подумал он. — Вот сколько потребуется».

— Послушай, Энни, ради бога, одолжи мне твою пачку Чу-Зет. Я знаю, я смогу ее убедить. Я перетянул на свою сторону Элдрича. Теперь она сходит с ума, я сделаю ей сюрприз.

Он затих и посмотрел на Энни Хауторн. «Что-то здесь не так, — подумал он. — Ведь…»

У Энни была искусственная рука и пластмассовая ладонь. Металлические пальцы были всего в нескольких дюймах от него, и он мог разглядеть их повнимательней. А когда он всмотрелся в ее лицо, то увидел такую пустоту и безмолвие, как в межзвездном пространстве. Мертвые глаза, наполненные космосом неизведанных миров, глядели на него.

— Попозже, — ответила холодно Энни. — Одной встречи в день вполне достаточно. — Она улыбнулась. — И потом… У тебя скоро кончатся шкурки. Ты сядешь на мель. Что ты будешь делать тогда?

Вспыхнула ее улыбка — сверкающее изобилие нержавеющей стали.

Вокруг начали пробуждаться остальные жильцы. Пробуждение было тяжелым и шло медленно, болезненно. Люди садились, что-то бормотали, пытались понять, где находятся. Энни куда-то ушла. Барни умудрился подняться на ноги. «Кофе, — подумал он, — как пить дать, она пошла приготовить кофе».

— Ах, — вздохнул Норм Скейн.

— Где вы были? — спросил Тор Моррис, едва ворочая языком. Он с трудом поднялся. Потом помог своей жене. — Я отправился в свою юность, в высшую школу, где у меня было первое настоящее свидание. Впервые, вы понимаете меня, по-настоящему удачное.

Он нервно оглянулся на Элен.

— Это во много раз лучше, чем Кей-Ди. Бесконечно. О, если бы я смогла рассказать вам, что я видела… — Элен многозначительно хмыкнула. — Но я не могу, увы.

Ее лицо было красным и горячим.

Вернувшись в свою комнату, Барни закрыл дверь и достал тюбик с ядом. Он подержал его в руке, подумал: «Время пришло. А может, отказаться?»

Тем не менее он отвинтил колпачок.

Слабый, тихий голос, возникший из открытого тюбика, пропищал:

— За вами наблюдают, Майерсон. И если вздумаете увиливать, мы будем вынуждены принять меры. Это вас немного охладит. Извините.

Он быстро надел колпачок обратно на тюбик и закрутил его крепко-накрепко дрожащими пальцами. Тюбик был пуст!

— Что это? — сказала вошедшая в комнату Энни. Видно, до этого она была на кухне. На ней красовался найденный где-то фартук. — Что это? — повторила она, глядя на тюбик.

— Вот, вылетело, — проскрежетал Барни, — из него.