Три брата - [110]

Танхума не успокоили объяснения старой Кейлы. Давно он собирался отнести отцу и братьям накопившуюся старую одежду и кое-какое бельишко, но все не мог собраться, да и жалковато было – в хозяйстве, думал, все пригодится. А тут на тебе – Нехама отдала это добро какому-то батраку, совсем чужому человеку. И Танхум готов был разъяриться не на шутку, но тут ему пришла в голову мысль: а что, если Нехама дала обет помогать бедным людям, чтобы бог сжалился и освободил мужа из заточения? Эта мысль смягчила его.

Он снова приступил к Кейле с расспросами, чтобы исподволь добиться у нее, почему это женщины наговаривают на Нехаму невесть что.

– А что плохого о ней скажешь? – развела руками Кейла. – Женщина она хорошая. Не пойму, что на нее можно наговорить?

– Чему вы удивляетесь? Что вы, маленькая? Меня дома не было, вот и стали трещать, будто ваш племянник… Да что там много говорить… Вам обоим пальца в рот не клади!

– Они совсем с ума сошли… Ополоумели… А меня что спрашивать? Ничего я не слыхала и знать ничего не знаю, – негодующе пожала плечами Кейла.

– Вот вы сами говорите, что Нехама хорошо относилась к вашему племяннику, даже подарила ему кое-что из одежды, – настойчиво гнул свою линию Танхум.

– Ну и что тут такого? – отбивалась от его назойливости Кейла.

– Вот люди и болтают. Много ли нужно, чтобы оговорить человека?

– Мало ли что болтают! А к моему племяннику, если вы хотите знать, и нельзя плохо относиться. Нет человека, которому он не пришелся бы по душе.

– А раз так, значит, и Нехаме он по душе пришелся, значит, не зря люди болтают? – наседал на Кейлу Танхум.

Но тут в комнату ворвалась разъяренная Нехама. Она была в спальне и слышала весь разговор от слова до слова.

– Ты что это, – обрушилась она на мужа, – как старая баба, прислушиваешься ко всяким сплетням? Мог бы у меня спросить, если в чем-нибудь сомневаешься. Не беспокойся – я бы тебе все сказала, не постеснялась бы!

– Что ты привязалась ко мне? – вскипел и Танхум. – Я ни о чем тут не выспрашивал Кейлу. Она сама рассказала мне, какое у тебя доброе сердце.

– А, вот оно что! Ты злишься, что я отдала твои старые штаны и рубаху! Рваное тряпье! Да ведь оно только на то и годилось, чтобы болтаться пугалом на баштане, – там бы оно разгоняло птиц, трепыхаясь по ветру!

– Ну, чего ты развоевалась? – примирительно сказал Танхум, отступая от жены. – Разве я сказал хоть слово против этого? Очень хорошо, что ты отдала старые вещи бедному человеку – сделала угодное богу дело. Ну, а больше мы с Кейлой ни о чем таком не говорили.

– Ну, довольно! Хватит тебе оправдываться! – сказала Нехама, и от неосторожного слова снова разгорелась начавшаяся было затухать перепалка.

– Оправдываться! Кто оправдывается? Я, что ли? Перед кем мне оправдываться? – повысил голос Танхум.

Нехама, не желая ввязываться в новую ссору, которая неизвестно к чему привела бы, вышла из комнаты.

Занятый разговором с Кейлой и Нехамой, Танхум не слышал, как подъехала к дому телега и в комнату вошел тесть.

– Нехама, у нас гость! – закричал Танхум, поздоровавшись с тестем. – Иди сюда, отец приехал.

Нехама не сразу откликнулась. Танхум подал тестю стул, подсел к нему и начал рассказывать о домашних, новостях.

Но вот на пороге показалась наконец Нехама.

– Отец, когда это ты приехал? – воскликнула она.

– Только что, дочка, только что. Завернул к тебе на часок – поглядеть, как ты живешь-можешь.

– Вот хорошо, отец, что ты приехал. – Нехама поцеловала отца и незаметно дала ему знак – перейти в спальню.

В спальне, делая вид, что прибирает комнату, она поверяла отцу свои заботы и печали и наконец громко разрыдалась.

«Неужели, – подумал Танхум, услышав рыдания жены и ласковый голос тестя, успокаивающего Нехаму, – неужели она жалуется на сплетниц? Но ведь она сказала, что ничего не слышала. Значит, она притворялась? Или ее мучает что-то другое? Так почему она мне ничего не говорит, словно я ей совсем чужой человек? Почему она от меня отдалилась, будто мы никогда не были мужем и женой?»

Нехама вышла из спальни вся заплаканная.

– Что с тобой? – спросил Танхум.

– Ничего, – сухо отрезала Нехама.

– Как это ничего? – не отставал Танхум. – Почему ты плакала? Почему не расскажешь мне, что с тобой творится? Почему таишься от меня, что-то скрываешь?

– Ну что ты ко мне привязался?! – не зная, что ответить, сердито воскликнула Нехама.

– Что вы спорите? – сказал Нехамин отец Танхуму. – Ничего плохого не случилось. Дай только бог, чтобы Нехама благополучно разродилась, – и все будет хорошо.

– Конечно, конечно, разве я ее трогаю? – уступил тестю Танхум.

Кейла пыталась улучить минуту, чтобы расспросить гостя, не слыхал ли он хоть что-нибудь об Айзике. Воспользовавшись наступившей паузой, она приступила к Шолому.

– Вы случайно не слыхали о моем племяннике Айзике? Для меня он – единственное утешение.

– Об Айзике? – недоуменно переспросил Шолом. – Откуда же мне знать, что с ним? Из наших мест многие ушли к красным. Говорят, что они скоро вернутся.

– Быть того не может! – как ужаленный, подскочил Танхум. – Кто это говорит? Чтоб они сквозь землю провоз валились, чтобы все там полегли, чтобы ни одному из них домой не вернуться!