Три богатыря и принцесса Египта - [20]

Глава 37 Наши!

В пустыне шёл снег. Сфинкс, который был верен своему долгу, уйти и укрыться от холода не мог и не имел права. А потому он подобрал под себя лапы, прижался к земле и мелко дрожал от холода.

Настасья и Алёнушка надели одну зимнюю кольчугу на двоих, водрузили на головы шлемы своих мужей, но всё равно продолжали стучать зубами от холода.

Сфинкс из последних сил поднял голову и простонал:

– А-а-а… солнце… Солнце!

И словно по команде тучи медленно поползли в стороны и уступили место жаркому светилу. В верхнем проёме пирамиды сначала появился верховный жрец и начал свою торжественную песню, а минуту спустя появились и главные герои – богатыри.

– Наши… – радостно прошептала Алёнушка.

– Наши!!! – закричала счастливая Настасья.

Жёны богатырей радостно подскочили и принялись приплясывать. Сфинкс, который благодаря солнечному теплу снова почувствовал свои окоченевшие лапы, застучал ими в такт песне. Горыныч не отставал.

– На-ши, на-ши, наши!!! – кричали жёны.

– На-ши, на-ши, наши!!! – громогласно поддакивал Сфинкс так, словно победила их общая любимая команда.

И все границы, отличия и национальности теперь не имели никакого значения. Наши победили! 

Глава 38 Борт номер один

Сани Деда Мороза плавно летели по воздуху в сторону русских земель. В санях блаженно расположились богатыри с жёнами. Дурило неуютно сидел на одной скамейке с Алёшей и Любавой. Голова его была понуро опущена.

Обращаясь к Алёше, жена громко посоветовала:

– Шире сядь.

– Зачем это? – удивился муж.

Любава зло кивнула в сторону Дурило.

– А пусть этому теснее будет!

Алёша приобнял жену:

– Ну что ты, Любава?! Он же как лучше хотел – чтобы лето, чтоб тепло и помидоры! – и подмигнул Дурило.

Тот с благодарностью посмотрел на Алёшу. Потом вдруг решился, вскочил и крикнул Деду Морозу:

– Учитель, дай мне ещё один шанс…

Но главный волшебник не оборачивался.

Тринадцатый месяц продолжил дрожащим голосом:

– Учитель, пожалуйста… Я докажу тебе, что я изменился…

Дед Мороз обернулся, смерил грозным взглядом своего младшего брата и бросил ему:

– Хорошо. Двадцать девятого февраля твой день. Принимай и властвуй!

– Один день… Раз в четыре года? – обречённо промолвил Дурило.

– Что, не согласен? – ещё более грозно спросил Дед Мороз.

– Согласен, конечно, согласен! – закивал тринадцатый месяц.

– Вот и хорошо, – кивнул хозяин зимы и отвернулся.

Следом за основным экипажем на своём Змее Горыныче летел Князь с советником. Правитель Руси беспокойно ёрзал и переживал:

– Горыныч, у тебя вообще скорости переключаются?!

Змей недоумённо переглянулся всеми тремя головами, не понимая княжьего недовольства. Раньше Князь помедленнее предпочитал: не гони, не обгоняй. А тут!

– Ну-ка, наддай, обгони его! – настоятельно потребовал Князь и кивнул на впереди идущие сани.

Юлий попытался возразить, но начальник только ещё больше рассердился:

– Хватит учить меня! Распустились… тут! Где прохладительные напитки? Где жилеты… эти… спасательные?! Я уж не говорю про стюардессу! – и велел Горынычу: – Обгоняй, я сказал!

Горыныч пожал плечами и легко прибавил ходу.

А Князь снова обратился к Юлию:

– Мы, между прочим, борт номер один! И мы не можем допустить, чтобы они первее нас в Киев прилетели! 

Глава 39 Новый год. Дубль 2

Князь вошёл в кабинет, следом за ним протиснулся Антипка, продолжая услужливо щебетать:

– Светлейший! Прибыл наконец… Уж так скучали без тебя, так ску…

Но Князь, не дослушав помощника, изумлённо спросил:

– Так. А где всё?

Антипка вопроса не понял, преданно смотрел на своего государя и хлопал глазами.

Князь раздражённо топнул ногой:

– Ну ёлка там, подарки. Салатики… Где селёдка под шубой? Где холодец с картошечкой жареной?

Боярин тут же испуганно засуетился:

– Так ты только прикажи, светлейший! Мы тебе сейчас…Правитель же продолжал капризничать:

– Я вчерашнего оливье хочу! Где он?

На что боярин, который оставался на хозяйстве, только руками развёл. Мол, кто же мог знать, что ты воротишься и вчерашних угощений захочешь?

– Выкинули, Княже… – развёл руками он.

Это стало последней каплей. И Князь закричал:

– Вы что, мой любимый праздник загубить решили?! – потом помолчал и продолжил уже философски смиренно: – Три тысячи лет… А жизнь-то проходит…

В приоткрытую дверь просунулась голова Юлия в остроконечном колпаке для новогоднего маскарада.

– Княже… – торжественно произнес конь. – Там тебя на крыльцо просят выйти!

– Кто просит? – пробурчал тот, ведь гости могли помешать его философской скорби.

– Все! – улыбнулся конь. И потащил за собой правителя Киевской Руси, солнце ясное, Князя батюшку.

На крыльце правитель застыл от радостного изумления. Посредине площади красовалась нарядная ёлка, были накрыты праздничные столы, толпа заполнила площадь, в центре стояли Дед Мороз, богатыри с жёнами и месяцы. К Князю подскочил расторопный слуга и подал на подносе кубок с квасом.

Юлий шёпотом ввёл Князя в курс дела:

– Княже… Дед Мороз вернул нас на один день назад и новый Новый год назначил! Ну тот мы, получается, как-то скомкали, а вот теперь отпразднуем по-настоящему!

– Погоди, но мне же новую речь выучить надо! – забеспокоился Князь.

Но Юлий остановил его:

– А ты скажи что-нибудь от себя – от души.