Три аксиомы - [7]
Д. Н. Прянишников подсчитал, что природа нашей страны позволяет при нынешних возможностях увеличить продукцию сельского хозяйства в 12–14 раз.
А сейчас наступает эра химии. Лет двадцать назад всякий искусственный материал встречался недоверчиво и пренебрежительно: «Эрзац, сплошная химия, фальсификация, подделка!» А в недавнее время, когда я впервые встретил на улице девушку в роскошнейшем кожаном пальто яркой расцветки с такой тщательно обработанной поверхностью, что глазу скользить по ней мягко, то невольно остановился и восхищенно спросил:
— Должно быть, очень высокий сорт кожи? Как это называется? Шевро, хром, сафьян?
— Нет, — отвечает, — синтетика.
Теперь слово «синтетика» произносят почтительно и только спрашивают: «Отечественная или импортная?»
Наш разговор идет о лесах. А о самом остром из всех разыгрывавшихся в природе конфликтов я рассказал для сравнения. Попробуем перенести рыбные дела на лесной язык. Положение в рыбном хозяйстве станет понятным леснику, если он представит, что деревья утратили способность плодоносить, что у нас начисто вымерли сосна, ель, дуб и даже осина и мы вынуждены довольствоваться канадским тополем и хемлоком, посылая за ними флотилии кораблей через океан.
Но в лесах ничего подобного не произошло, условия существования деревьев не изменились. Перед лесоводами не стоят такие головоломные задачи, какие встали перед ихтиологами.
Развитию лесного хозяйства не препятствуют никакие новые обстоятельства, возникшие в природе. Лес — самый безмятежный и наиболее перспективный из всех разделов природы. Есть полная возможность умножить и качественно улучшить наши лесные богатства. Уровень лесного хозяйства не зависит ни от чего другого, кроме размера государственных ассигнований.
У нас до леса руки не дошли, работа запущена. Десять лет назад в нашей стране расходовалось на лесное хозяйство 200 миллионов рублей в год, этого явно было мало. В 1965 году расходы возросли до 493 миллионов рублей, охраной леса и уходом за лесом занято полмиллиона человек.
В последнее время в Советском Союзе ежегодно сажается и сеется по два миллиона гектаров леса, то есть столько же, сколько проходится сплошными рубками. Но мы не вправе считать наши обязанности перед лесом выполненными.
Наши таежные северные и сибирские леса плохи, заболочены, медленно растут; уничтожают их пожары и грызут гусеницы да личинки всяких вредных насекомых.
Это ложный взгляд, что пусть-де леса стоят, как прежде стояли, и ничего якобы с ними делать не надо. Чтобы все леса привести в порядок, нужны экскаваторы, канавокопатели, бульдозеры, путеукладчики, тракторы, плуги, посадочные машины, самолеты и вертолеты. Все это стоит денег. Нужны, стало быть, деньги.
А благочестивыми словами о сбережении лесов делу не поможешь. Пустая болтовня давно уже всем осточертела.
Зеленый пояс
Профессор Тимирязевской сельскохозяйственной академии по кафедре лесоводства Владимир Петрович Тимофеев — пропагандист посадок лиственницы. И конечно, большой знаток этого быстрорастущего, крепкого, долговечного дерева, легко переносящего всякого рода невзгоды. У него диссертация докторская была о лиственнице, да за нее же он получил и лауреатство.
В каком бы уголке Московской области ни сажали лиственницу, профессор не утерпит и обязательно съездит поглядеть: как там у них получается, все ли правильно делают, нет ли каких ошибок?
Да не одна же лиственница. Не может профессор безучастно отнестись ко всему, что происходит в лесах Подмосковья. А подмосковные леса — очень важные и очень трудные, потому что соседствуют с чрезмерным сгущением людей, построек, дач, дымящих заводских труб, сыплющих на окрестности ядовитую золу и копоть. Все это вторгается в жизнь лесов, нарушает ее нормальный ход. У подмосковных лесоводов множество всяких забот. Профессор Тимофеев не стоит в стороне и частенько выезжает из города: все надо поглядеть своим глазом. А я бываю рад, когда удается его сопровождать.
Лес доступен только пешей ноге. Прогулки иной раз бывают утомительными. Отсюда понятно, почему щепетильный и даже церемонный Владимир Петрович однажды летом согласился зайти передохнуть на дачу моего приятеля в Щелковском районе.
— Для таких калик перехожих пенсионного возраста, как мы с вами, всякое пристанище — благо.
Дачный поселок расположен в лесу. Участок моего приятеля весь заставлен столетними соснами и елями. Домик вдвинулся промежду них осторожно и при постройке не побеспокоил деревьев.
Надо сказать, что мой приятель — большой любитель леса и страстный его защитник. Услышит по радио про успехи лесорубов или хотя бы про их обещания дать стройкам больше древесины — обязательно покачает головой и скажет: «Истребляют леса, разводят суховей». Напечатал в газетах несколько заметок на эту тему, присутствовал на собрании в Доме ученых и кричал из зала: «Суховей разводят!»
Внезапный приход известного профессора лесоводства не мог не порадовать любителя леса. Встретили нас радушно. Хозяйка принялась выставлять на стол угощение, а хозяин повел мыть руки после дороги. Умывальник висел на стволе живой ели с лохматыми зелеными ветками, а над ним громадными гвоздищами прибиты палка для полотенца и несколько полок: для мыла, для щеток, для зубного порошка и прочих снадобий. Любит человек во всем удобство.
