Три аксиомы - [39]
Ростом деревьев надо управлять.
Кстати, могу выполнить обещание и рассказать про ошибку измайловских лесников. Они хотели создать красивый смешанный древостой и на одном участке оголившегося пустыря (от Первой Парковой улицы до Пятой) сажали вместе рядочками березу, ясень, клен и липу. Посадка велась густая, не как в парке, а как в лесу. Да к тому же не надеялись, что уцелеют все посаженные деревца: уж очень нахально публика лезла через проломы в заборах, и потому сажали с избытком. Вначале все деревца имели одинаковую высоту, а потом береза быстро пошла в рост, обогнала ясень, клен и липу, накрыла их своими сомкнувшимися ветками, погрузила в тьму и погубила — получился чистый березовый древостой. Лесок в общем-то неплохой, но для парка важнее было вырастить душистую липу и красивый клен с листьями в форме пятиконечной звезды. Да и жаль лишнего затраченного труда.
В лесоводстве надо предвидеть будущее, заглядывать на полсотни лет вперед.
Когда этого не делают, выходят ошибки.
К счастью, на других участках Измайлова ошибок не было, там выращиваются разнообразные сочетания древесных пород без помех друг для друга.
Надо еще сказать, что мы предъявляем разные требования к деревьям парковым и лесным. В лесу ценятся высокие деревья, выросшие в тесноте, с прямыми стволами без сучьев, чтобы можно было получить от них много хорошей бессучковой древесины, годной для строительства и разных столярных изделий. А для парка хороши деревья со множеством ветвей и листьев, а какие у них стволы, прямые или кривые, не важно.
Хочется сказать о предвидении будущего.
Лес постоянно растет и постоянно изменяется. В природе нет остановившихся явлений, вокруг нас всегда текут процессы. Понять эти процессы можно только путем длительных наблюдений.
Профессор В. П. Тимофеев поступил учиться в Тимирязевскую академию до первой мировой войны и еще тогда проходил практику в Лесной опытной даче. А теперь сам руководит ею. Тимирязевский лес у него на глазах уже более полувека. К опыту самого Владимира Петровича присоединяется опыт его предшественников — Н. С. Нестерова, М. К. Турского, В. Т. Собичевского, запечатленный в их печатных работах. Кроме того, личные наблюдения дополняются и подкрепляются материалами периодически проводившегося лесоустройства с такими же картами, какие мы видели в Бронницах. Собственные наблюдения и архивные материалы позволили В. П. Тимофееву написать историю Лесной опытной дачи Тимирязевской академии за сто лет.
Нам известна также история других лесов: Тульских засек, Теллермановского, Шипова и Савальского лесов в Воронежской области, Бузулукского бора на границе Куйбышевской и Оренбургской областей, Боярского леса под Киевом, Велико-Анадольского леса в Донецкой области и многих других.
В 90-х годах прошлого века К. Ф. Тюрмер, посадивший много лесов в имениях Уварова, написал книгу о своей полувековой работе. А теперь мы сами видим посаженные Тюрмером леса. Стало быть, их история тоже известна за столетие.
Не меньшую роль играют длительные наблюдения над самыми обыкновенными и ничем не примечательными лесами. С. В. Алексеев полвека проработал в Обозерском лесничестве Архангельской области. Лесоводу Н. А. Юрре приводилось возвращаться через сорок лет на место прежней своей работы и видеть, что там получилось.
Ученые не ограничиваются пассивным созерцанием, они всегда проводили эксперименты.
Такими путями наука накопила точные знания, позволяющие заглядывать вперед и применять целесообразные приемы лесного хозяйства.
Я со своими близкими несколько лет провел в прогулках по Подмосковью. Нам случалось наталкиваться на интересные явления и обсуждать их. А потом, попадая на новое место, я начал спрашивать:
— Как вы думаете? Что здесь было прежде? Что будет дальше?
Меня радовали верные ответы — значит, понять законы роста леса не так уж трудно.
Войдешь в лес — какая там благодать: зелено, весело! Листочки шелестят, птички посвистывают. Даже в бурю в недрах леса господствует покой, только качаются верхушки, словно деревья учтиво раскланиваются друг с другом — вот как в лесу всё тихо, мирно да вежливо.
Но за этим внешним покоем кроется глухая борьба древесных пород за место на земной поверхности, за свет, за жизнь. Так замедлен ход борьбы, что ее развертывание малозаметно нашему глазу, и только через десятки лет, а иной раз через столетие выявляются результаты.
Потребности разных деревьев в свете различны. Наиболее светолюбивы лиственница, сосна, береза, осина. Менее требовательна к свету липа. Теневыносливы ель и клен.
В заречной части Измайлова в давнее время рос сосновый бор. Позже под полог сосен подселились липа и клен. Сколько сосны ни разбрасывали свои семена, в густой тени трехъярусного леса не выросла ни одна светолюбивая молоденькая сосенка: для них мало света. Теперь все старые сосны умерли, осталась липа с густым кленовым подлеском.
Под полог осины подселяется теневыносливая ель. Светолюбивая осина не может оставить семенного потомства под пологом ели. Со временем она отмирает, ель остается, осиновый лес превращается в еловый.
